Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Экзистенциальная философия как концептуальная и методологическая основа гуманистического познания личности

А. С. Берберян

Российско-Армянский (Славянский) университет,

г. Ереван, Армения

В философской и психологической литературе предпринимались неднократные фрагментарные попытки сопоставительного анализа различных направлений экзистенциального анализа, однако в данных исследованиях акцентировалось внимание на определенных аспектах, не позволяющих целостно представить весь комплекс проблем экзистенциализма. Отсутствие системных разработок по сравнительному анализу различных версий экзистенциального анализа приводит к недоразумениям общетеоретического и методологического характера, не позволяющим обнаружить основополагающие принципы применения концептуальных положений экзистенциализма в различных сферах жизнедеятельности человека, в частности в практике образовательной системы.

Новизну и актуальность нашего исследования мы видим в применении принципа системного подхода к анализу значимых вопросов, отраженных в экзистенциальной философии, в контексте экзистенциально-гуманистической концепции личностно развивающего обучения. Экологичная и гуманная идеология, заложенная в  экзистенциальном анализе, четко артикулирующая неразрывную связь людей друг с другом, а человека с природой и миром, приобретает особую значимость в стремительно меняющихся реалиях наступившего XXI века. Данный факт обуславливает актуальность рассматриваемой и развиваемой автором темы. Экзистенциализм стал своеобразным прорывом западной философии  из недр материалистического прагматизма и бездуховности к вершинам нравственности и личностного самоосознания.

Для составления единой замкнутой картины экзистенциальной философии предлагается взять за основу совокупный материал творчества отдельных представителей классического ряда и при этом дистанцироваться от особенностей развития и исследовательских намерений каждого из них. Делается попытка определить в контексте авторской позиции некоторый сопоставимый с другими специфический экзистенциально-философский момент, реально значимый для внутреннего единства собранных под общей рубрикой мыслителей.

Философское течение, получившее название экзистенциальной философии, возникло с 1930 года в Германии и впоследствии распространилось за ее пределы. Принимаемые самобытные авторские формы обусловили внутреннее разнообразие этого движения. Разработки в традициях философии жизни последовательно приводили к возникновению всеобщего релятивизма. Анализ исторического сознания способствует движению в том же направлении. Исходя из разнообразия и относительности любых жизненных проявлений у разных народов в изменяющихся исторических обстоятельствах исследователи рисковали  упразднить окончательную безусловность в философии. В противовес релятивистскому растворению и распаду выступление экзистенциальной философии явилось инициативной попыткой вновь обрести устойчивую опору в чем-то абсолютном и безусловном, независимом от возможной изменчивости человеческих воззрений и оценок. Эта задача должна была ощущаться особенно настоятельно в условиях послевоенного кризиса общественного сознания, связанного с разложением объективных жизненных порядков и утратой содержательных смыслов жизни. Считающиеся нерушимыми ценности оказывались сомнительными, релятивизм переставал быть уделом одинокого мышления и распространялся на миропонимание целых поколений. Потребность в окончательной, безусловной опоре возвращает человека к глубинам собственной личности, к исходным внутренним структурам, которые предшествуют всем содержательным установкам.  Единство же принципиальных установок принято связывать с влиянием научного наследия датского философа Сёрена Кьеркегора, по-настоящему открытого именно в эти годы. Введенное Кьеркегором понятие экзистенциального существования обозначило общий исходный пункт, определивший направленность дальнейших исследований [5]. Исходный импульс рассматриваемого философского движения связан с критическим отражением и преодолением позиций философии жизни, первоначальное и основное воплощение которой реализовано в диапазоне между столь различными натурами, как Ницше и Дильтей, на рубеже XIX и XX веков. В свою очередь, философия жизни ставила принципиально новую задачу — понять человеческую жизнь через ее непосредственные, субъективно-значимые проявления, исключая все внешние объективные установки. Характерна неопределенность взятого здесь за основу понятия «жизнь». Возможно, это особенное бытие индивидуума с его неповторимыми особенностями или нечто универсальное, допускающее возможность  вложения любого отдельного личного бытия. Жизнь представляется многообразной и многозначной, вступают в противоречие различные побуждения и склонности человека. Необходимость преодоления безысходных следствий экзистенциальной философии выдвинулась в центр современной философской проблематики. Не теряют актуальности тревоги европейских мыслителей за кризисное сознание и отчужденность человека в предельных обстоятельствах выживания. Ведущие исследователи обращаются к критическому анализу классического наследия и позднейших разработок экзистенциалистов. Укорененное в истории западноевропейской мысли понятие экзистенциального существования было развито экзистенциальной философией в особенном смысле (der Begriff der Existenz), близком к пониманию своеобразного переживания окончательной отрешенности (die Letzthinnigkeit). В терминах экзистенциальной философии существование обозначает человеческое существование. Подобное сужение объема ведет и к изменению содержания: согласно новому истолкованию человеческое бытие вырастает на почве экзистенциального переживания (existentielles Erleben). Понятием экзистенциального существования обозначается наиболее сокровенное, предельное и безусловное ядро человека в его своеобразии. Все богатство жизненного содержания и жизненных отношений человек воспринимает в качестве чего-то внешнего и оказывается в состоянии от всего этого дистанцироваться.

Заимствованное у Кьеркегора понятие существования относится именно к этому предельному, глубинному ядру человека. Ключом к этому новому истолкованию может служить кьеркегоровское понятие «существующего» или «субъективного мыслителя». Данное философское новообразование произошло в ситуации противоборства с гегелевской традицией и вообще с объективно-систематической философией. Кьеркегор и последователи видят в Гегеле воплощение «абстрактного» или «систематического мыслителя». Проблема существующего мыслителя возникает на основе различения форм мышления и состоит в обосновании предпочтительного выбора в пользу пристрастного мышления, обусловленного и мотивированного индивидуальными нуждами, задачами и трудностями в конкретных обстоятельствах личного бытия. Субъективный мыслитель в своем познании исходит не из теоретических позиций, такая форма философствования находится на службе его существования, внутренне соответствует человеческой жизни, в то время как объективный мыслитель от задач реальной жизни уклоняется.

Единичный человек с его особенными потребностями в уникальных обстоятельствах собственного бытия ограничен в обзоре целого и обречен на частные взгляды с конкретной точки зрения. Мыслительное постижение не может развертываться непрерывно, мышление задействовано в паузах настоящего существования лишь в качестве служебного звена. В афористической фразе Кьеркегора содержится обобщение такого воззрения: «Существующий... мыслит моментами, он думает до и думает после. Его мышление не получает абсолютной континуальности» [5]. Энергетическими импульсами для неустанного движения мышления становятся противоречия и парадоксы, которые обнаруживаются в решающих вопросах человеческой жизни [3].

В отношении экзистенциализма как философии существования философская литература выработала объединительные определения, подчеркивающие отсутствие внутреннего единства и устоявшейся системной организации: направление, течение, традиция. В частности, это направление признано одним из крупнейших в философии 20 века, популярность этого философского течения принято сопоставлять с психоанализом, актуальность и универсализм этой философской традиции подтверждается постоянно. Тематический разброс публикаций, трактующих экзистенциальную проблематику, способствовал чрезмерному распространению нетерминологических значений понятия «экзистенциализм». Само название имеет отглагольное происхождение, от немецкого «existieren» и французского «exister» – существовать (имеется смысловое сближение с прозрачным английским причастием «being», означающим повседневное бытие как процесс и становление). Экзистенциализм основан на онтологическом подходе (ontos – это исходная, греческая версия общеизвестного «being»). Базовая категория «существование» восходит к средневековой традиции философского использования латинского existentia, от глагола ex-sisto, ex-sistere с целым комплексом значений: выступать, выходить, обнаруживать себя, существовать, возникать, показываться, становиться, делаться. Современное философское понимание экзистенции связывает ее с конкретным, онтологически уникальным существованием человека, со специфически человеческим самоосуществлением. В этом контексте значение префикса ex- связано с характеристикой человеческого бытия как процесса незавершенного и открытого для выбора возможностей, для постоянного дистанцирования человека по отношению к миру, к себе самому и к своему прошлому, для «выхода из себя» вовне, «бытия-впереди-самого себя» и самопроектирования.

Понятие «экзистенциализм» обычно рассматривается как типологически условное обозначение некоторого множества концепций, достаточно разнородных, чтобы сближение и расхождение принципиальных позиций могло быть представлено в сколько-нибудь систематизированном описании [8]. Оставаясь на приемлемом уровне научного реализма, следует признать, что любая попытка обнаружить действие общей формальной схемы в продуктивной среде творческого беспорядка обязательно приводит к нарушению нормального саморазвития и спонтанного взаимодействия свободно дискутирующих концепций. Характерно, что некоторые признанные отцы-основатели (М. Хайдеггер, Г. Марсель и другие) отрицали свою принадлежность к экзистенциализму [10]. Справедливости ради отметим, что основания для такого размежевания имеются вполне объективные, связанные с радикальными авторскими трансформациями исходных построений на протяжении научно-творческой жизни мыслителей. Однако, принимая во внимание солидный корпус накопившихся материалов, можно столь же доказательно обосновать отнесение их значительной части к единому направлению философствования. Общность отмечается на уровне проблемной области, характера исследовательских стремлений и программ, метода их реализации. Общим оказывается и состав основных предшественников: в качестве таковых многие экзистенциалисты признают Б. Паскаля, Кьеркегора, Унамуно, Ф. Достоевского, Ф. Ницше. Влияние Гуссерля (философия жизни и феноменология) считается изначально бесспорным. В данной статье мы не ставим перед собой задачу выявить и указать все связи и наследования, определяющие генезис идей основоположников классического экзистенциализма.

К началу 1940-х годов полузабытые разработки немецкой экзистенциальной философии казались завершенными, но были восприняты новым движением во Франции под именем экзистенциализма в философии, в литературе и вообще в духовной жизни, а затем послужили возобновленным материалом дискуссий, возродившихся после войны в самой Германии. Если в поздних сочинениях Хайдеггера и Ясперса можно засвидетельствовать некоторое усовершенствование их воззрений, относящихся еще к первой стадии развития экзистенциальной философии, то совершенно самостоятельное выступление Ганса Липпса позволяет говорить о второй фазе [8]. В собственно философском плане экзистенциализм представлен прежде всего именами Хайдеггера и Ясперса [9, 10]. Очевидна также взаимосвязь экзистенциальной философии с диалектической теологией. Значительное соответствие мироотношений и общее генетическое восхождение к Кьеркегору позволяют включать в широкий контекст экзистенциальной философии и некоторые произведения художественной литературы (поздний Рильке, вышедшие в двадцатые же годы романы Франца Кафки «Процесс» и «3амок»). Три франкфуртские лекции Ясперса озаглавлены «Экзистенциальная философия», однако в структуре его главного труда лишь средний том «Разъяснение существования» («die Existenzerhellung») воспринимается вполне в русле экзистенциально-философского направления. Для философии Ясперса в ее завершенном виде это именно промежуточный этап, принимая во внимание также содержание первого и третьего томов («Философская мироориентация» и «Метафизика»). Несводимость собственных философских устремлений к проблематике экзистенциальной философии еще более отчетлива в случае Хайдеггера. В своем труде, озаглавленном «Онтология человеческого бытия» («Ontologie des menschlichen Dasein»), автор подчеркивает, что исследования структуры личного бытия необходимы были в качестве фундаментальной базы для обоснования всеобщей онтологии. Откровенно методический, служебный, промежуточный характер приписывается здесь самому обращению к  экзистенциальным категориям. Формально расходящиеся теологические линии проявлений экзистенциальной философии, представленные в протестантской ветви К. Бартом, Бруннером, Бультманом, Гогартеном и др., а в католической —  Гвардини, Прживаром, Хэкером и П. Вустом, характеризуются причастностью к более общему целому, содержащемуся в христианском опыте веры. Здесь экзистенциально-философские основания образуют  определенную составную часть, необходимую для восхождения к подлинно религиозной позиции. Отмеченное справедливо и в отношении духовного мира Рильке: в своем жизнеистолковании он выходит за пределы экзистенциально обостренного выражения незащищенности человеческого бытия. Следует осознать общую закономерность при взгляде на кажущиеся случайными особенности творчества отдельных философов. Видимо, согласно своей внутренней сущности экзистенциальная философия есть пролог к углубленному пониманию философствования, она вытесняется за свои пределы к всеобъемлющему истолкованию жизни. Общегуманистическая направленность этого движения наиболее отчетливо проступает в ретроспективе почти вековой истории экзистенциально-философской классики и при открытии перспектив дальнейшего развития.

Экзистенциалисты – поистине международное философское сообщество, восприимчивое и заинтересованное в критическом освоении идей иностранных единомышленников. При этом ведущие авторы никогда не составляли единого учения, не стремились к корпоративному оформлению и не придерживались терминологических соглашений.

Для Б. В. Зейгарник «основные утверждения экзистенциальной теории в обобщенной форме следующие:

1. Человеческая психика, сознание не могут быть сведены к физиологическим механизмам.

2. Человеческое действие всегда обладает значимостью (или стимулом), в которой находит свое отражение отношение человека к окружающему.

3. Специфически человеческим является «рефлектирующее» сознание, посредством которого человек высвобождается из ситуации и противостоит ей.

4. Человек не может рассматриваться изолированно от окружающего мира, с которым он находится в постоянном взаимодействии» [4, с. 328].

Согласно наиболее распространённому мнению, фундамент экзистенциальной философии заложен датским философом Сёреном Кьеркегором (Keirkegard; 1813–1855).  Несмотря на то, что в трудах этого мыслителя нет манифеста и собственно термина «экзистенциализм», именно Кьеркегор вводит понятие экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире. Обретение экзистенции предполагает решающий «экзистенциальный выбор», посредством которого человек переходит от предметно-чувственного бытия, детерминированного внешними обстоятельствами среды, к уникальному «самому себе», преодолевая «неподлинное существование» [11]. Таким образом, в философии Кьеркегора вопрос о подлинности человеческого существования поднимается в новой трактовке, отраженной в понятии «аутентичность» и дающей перспективу развития в современных исследованиях. Важный психологический тезис Кьеркегора можно резюмировать как вопрос, который лейтмотивом проходит через все его творчество: как ты можешь стать индивидом? Этот вопрос был обращен к каждому отдельному человеку, то есть к живому, осознающему себя индивиду.  По образному выражению Ролло Мэя, «индивид был проглочен с рациональной стороны гегелевским логическим «абсолютным целым», с экономической стороны - возрастающей объектификацией личности, а с моральной и духовной – бессодержательной религией своего времени» [12]. Одна  из важных  идей Кьеркегора, поистине революционных для современной культуры в целом и для психологии в частности, – это идея правды как отношения. Здесь акцент ставился на правде как на сущности, а выражаясь словами  Хайдеггера, развившего эти идеи, на правде как свободе.

Мартин Хайдеггер (Нeidigger; 1889–1975) считал необходимым отказаться от традиционных философских терминов и заменял рационалистические конструкции «экзистенциалами» – словами-образами (например, понятие Dasein – «тут-бытие» вместо «человеческое существование»). Для обозначения античной эпохи первозданной слитности мышления и бытия Хайдеггер использует понятие aletheia (алетейя) – несокрытость. Вторую эпоху составила рационалистическая традиция с вершинами, олицетворенными Платоном и Декартом. Субъективное мышление, опредмеченное в самосознании, противостоит предметно-сущему объекту. Третья эпоха, по Хайдеггеру, связана с попыткой восстановления утраченного единства субъекта и объекта в осмыслении бытия.

Экзистенция, по Хайдеггеру, является не фактической данностью, не предметно обусловленной субстанцией, а, скорее, потенциальной возможностью, открытостью. Человек представляет проект, который находится в динамике, в постоянной готовности к реализации именно в бытийном, онтологическом смысле [9]. Понятие Dasein всегда определенным образом относится к бытию в целом и может служить для понимания бытия. Человек не просто присутствует, наличествует в мире, он сталкивается с проблемой исполнения, реализации своего бытия, которое обнаруживается им как собственная возможность. Переход в состояние явленности, исполнения возможен при условии открытости человека. Отношение, обозначенное как «трансцендирование» (das «Transzendieren») и устремленное за пределы самого существования, укоренено в сущности самого экзистенциально-философского начинания, а потому вновь повторяется, лишь в другой трактовке, и у Хайдеггера: существование есть трансценденция (переход, переступание, превышение, преодоление) и должно постигаться как бытие, устремленное за свои пределы к некоему иному, где это иное потом еще весьма многообразно подразделяется внутри себя: от пространственного бытия окружающего человека внешнего мира до собственных «волений» (die «Umwillen») самого человеческого бытия. Становится ясным, что далеко не исчерпан потенциал философии Хайдеггера. Идеологические установки Dasein-анализа способствуют более гуманному обращению человека к человеку и более экологичному отношению к окружающему миру [9].

Жан Поль Сартр (Sartre; 1905–1980) – французский мыслитель и литератор,  являвшийся последователем экзистенциальной аналитики Хайдеггера. Исходным пунктом психологического познания у Сартра служит рефлексия. Человек несет ответственность за свой свободный сознательный выбор и не может оправдывать его спонтанностью автономного бессознательного. На основании критики ортодоксального психоанализа Сартр формулирует то, что он понимает под экзистенциальным психоанализом: «Это метод, предназначенный для выявления в строго объективной форме субъективного выбора, посредством которого каждая личность делает себя личностью, то есть дает себе знать о том, что она есть» [14]. Метод должен сводить отдельные формы поведения к фундаментальным отношениям, не к сексуальности или «воле к власти», а к «бытию, выражающемуся в этих формах поведения».

В построениях Сартра многое заимствовано из концепции Фрейда. Психоанализ в обоих разновидностях отрицает наличие первоначальных данностей и рассматривает человека в ситуации, характеризует проявления психической жизни в качестве символических признаков фундаментальных структур, составляющих личность. Психоаналитические исследования направлены на реконструирование жизни субъекта с рождения до момента лечения; в них используются все доступные объективные документы. Преодолевая непоследовательность эмпирического (фрейдовского) психоанализа, который, по мнению Сартра, не доводит свои исследования до конца и застревает на промежуточных звеньях, экзистенциальный психоанализ стремится определить первоначальный выбор. Программный отказ от доктрины бессознательного непосредственно обусловлен сартровским различением сознания и познания: осознанность фундаментального проекта не означает, что он познан. Сартр рассчитывал создать метод, сопоставимый с толкованием глубинных смыслов поведения, фантазий и сновидений по Фрейду, позволяющий выявлять целостную экзистенцию, скрытую за конкретными особенностями человека. Решающая «кристаллизация» в детстве индивида (Фрейд называет это событие «фиксацией») никак не связывается с сексуальностью. Сартр не считает сознание зависимым от установок, якобы задаваемых судьбоносным первоначальным выбором. В целом, сартровские идеи экзистенциального психоанализа получили широкий  резонанс в психологической науке. Эти идеи проникали в конкретное поле практического исследования, создавая мощный фундамент для гуманистической концепции личности. Через все его творчество красной нитью проходят  мысли о  метаморфозах личности, ее генезисе и, в конечном итоге, основные вопросы психологии личности. При этом в центре внимания оказывается именно личность, тогда как вся внешняя среда служит как бы фоном, на котором развертывается анализ личностных характеристик. Исходным пунктом исследования личности является детство. Во многих произведениях Сартр проникновенно пишет о значимости этого периода для становления личности: «У каждого человека свои природные координаты: уровень высоты не определяется ни притязаниями, ни достоинствами – все решает детство» [14].

Человек способен осознавать себя человеком, только переступая пределы своего наличного бытия. По мнению Карла Ясперса (Iaspers; 1883–1969), философствование присуще мыслящему человеку как необходимое средство постижения собственных истоков и целей. Именно постижения, а не достижения (человек «не защищен в истоках и не достигает цели»), в процессе познания преодолевается ограниченность каждой замкнутой картины мира и ненадежность человеческих проектов построения личной судьбы. Для философствующего человека приоритетом является не достижение убедительного рассудочного знания, а постижение некоторых истин по пути к обретению своей человеческой сущности.

К. Ясперс считал, что XX век характеризуется важным поворотом, связанным с отходом от идеи мирового порядка, от веры в разум [10]. В отличие от предвещающих гибельные последствия и от ликующих в сознании освобожденной жизни, философ видит оправдание этого шага в разрушении самоуверенности рассудка, оставленного разумом. Иллюзорность мировой гармонии проявилась со всей очевидностью, подорвано доверие к правовым основаниям отношений и к законам самим по себе. Для предоления кризисной духовной ситуации требуется «вновь обосновать подлинный разум в самой экзистенции». Философствование являет человеку смысл жизни «поверх всех целей», охватывая все цели и удерживая от низведения самого человека до уровня средства. В процессе совершаемой работы по развертыванию категорий и методов, по структурированию знания и по совершенствованию в практике спекулятивного мышления обретается философская независимость единичного человека. Имеется в виду независимость от внешних обстоятельств и текущих событий, обусловленная глубиной отношения к подлинному бытию. Философскую независимость Ясперс отличает и от суверенного произвола, и от жизненной силы сопротивления перед лицом смерти. Задача сводится к напряжению выбора: «обрести независимость в стороне от мира, в отказе от него и в одиночестве – или в самом мире, через мир, действуя в нем, не подчиняясь ему». Философ, приемлющий свою жизнь и свободу лишь вместе со свободой других и в коммуникации с другими, приходит к осознанию себя, способен подтвердить соответствие себе самому в одиночестве и, следовательно, может истинно вступить в коммуникацию. Возвышающий, развивающий процесс обретения забытых истоков обусловлен следующими внутренне парадоксальными моментами: душевное равновесие достигается посредством постоянного пробуждения беспокойства, предание усваивается через нигилизм, разум мотивирует волю к коммуникации. Творческая энергия парадоксов реальной жизни становится основой философской веры и помогает преодолевать пессимизм, вызываемый неизбежностью утрат и необходимостью подчинения беспощадным обстоятельствам. Именно здесь содержится для человека ключ к собственным возможностям и свободе выбора [1].

Личностный мир индивида рассматривается Ясперсом как конкретный факт, взятый в  эмпирической целостности и общественно-историческом контексте развития [10]. Объективно существующий мир предоставляет человеку пространство социальных отношений и традиций для построения пути к собственному личностному миру.

Свобода и творчество положены Николаем Бердяевым (1874–1948) в основание философии, противостоящей «бытию», тоске обыденной жизни, одиночеству перед лицом трансцендентного, переходящего за пределы этого мира. Обращенность к будущему сопровождается не только надеждой на открывающиеся новые горизонты, но и утратой надежд на примирение с неумолимым ходом времени. «Моя философская мысль была борьбой за освобождение, и я всегда верил в освобождающий характер философского познания... Философия была для меня также борьбой с конечностью во имя бесконечности» [2]. Трагичность сознания верующего философа обусловлена столкновением философии и религии в познавательном поле. Откровение, составляющее основу религии, открывается человеку, в то время как познание есть то, что он открывает сам. В познании, свободном от внешних ограничений, философ не может забыть того, что открылось ему в вере. Это внутренняя проблема отношения философского познания к собственному духовному опыту.

Бердяев считал себя выразителем тенденций, характерных для русской философии, которая «в наиболее своеобразных своих течениях всегда склонялась к экзистенциальному типу философствования». Религию он рассматривал как сложное социальное явление, отдавая приоритет коллективной познавательной реакции на религиозное откровение. Поскольку познавательный элемент привносится человеком как реакция мысли на откровение, философское познание оставляет за собой религиозные притязания. С античных времен философская мудрость служила делу спасения. В противовес религиозно-мифологическому сознанию грека греческая философия поставила жизнь человека в зависимость от разума, а не от судьбы. Это деяние положило начало европейскому гуманизму. Соглашаясь с тем, что помимо научной составляющей философия имеет профетический элемент, Бердяев видел призвание философа не только в познании мира, но и в изменении, улучшении, перерождении мира. Являясь прежде всего учением о смысле человеческого существования, философия предполагает целостное познание, охватывающее все стороны человеческого существа и направленное на пути осуществления смысла. В результате совершенного христианством переворота философия нового времени (начиная с Декарта) сосредоточивается на субъекте, на человеке, освобожденном от власти природного мира  объектов. «Раскрывается проблема свободы, которая была закрыта для греческой философии». И для средневековой схоластической философии, добавляет Бердяев, ибо она по основам мышления была греческой, объективной в аристотелевском или платоновском духе. Усилиями М. Шелера и всей экзистенциальной философии преодолевается старый философский предрассудок, связывающий познание только с интеллектуальным освоением бытия и отводящий эмоциям исключительно сферу субъективного. Считая человеческие эмоции в значительной степени социально-объективированными, Бердяев отмечал, что мышление бывает более индивидуальным, чем эмоции, «менее зависящим от социальной объективации, от социальных  группировок» [2]. Философское познание рассматривается как духовный акт, в котором наряду с интеллектом действует совокупность эмоционально-волевых сил. Оценочная сторона познания эмоциональна, оценка же лежит в основе познания целостного существа человека. Не только любовь и симпатия, но также ненависть и вражда помогают познанию. Признание эмоционального познания через чувство ценности служит восстановлению целостности самого разума, несущего в себе опыт отражения противоречий человеческого существования. В этом опыте жизнь интеллектуальная неотделима от сферы эмоциональной и волевой. Процесс познания неизбежно активен, связан с осмыслением того, что приходит от объекта. Устанавливая сходство и соизмеримость между познающим и познаваемым, этот процесс способствует гуманизации в глубоком, онтологическом смысле. Даже дегуманизированная физика своими успехами обнаруживает силу человеческого познания перед тайнами природы. Всякое познание обусловлено человеческим существованием и раскрывает силы человека как целостного существа.

Приверженность Н. Бердяева гуманистическим ценностям подчеркивается его решительным выбором в пользу философии, утверждающей «примат свободы над бытием, примат экзистенциального субъекта над объективированным миром, дуализм, волюнтаризм, динамизм, творческий активизм, персонализм, антропологизм» [2, с. 230–240]. Основным и определяющим философ полагает дуализм свободы и необходимости, духа и природы, личности и общества, индивидуального и общего. Источниками трагического для философского познания является конфликт между «я» и «объектом», невозможность достигнуть общения через социализацию, проблема одиночества, возникающая из противоречий «многопланного» человеческого существования.

Большинство версий экзистенциального анализа отличается гуманистической направленностью и экологичной идеологией, особо актуальными в наш век манипуляционных технологий и техногенных катастроф.

Библиографический список

1.    Бахтин М. М. Человек в мире слова. – М.: Изд-во РОУ, 1995.

2.    Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. – М.: Искусство, 1994. Т. 1. с. 678.

3.    Болотов В. А., Слободчиков В. И. и др. Проектирование профессионального педагогического образования // Педагогика. – 1997. – № 4. – C .66–68.

4.    Зейгарник Б. В. Теории личности в современной психологии. // В сб. Б.В. Зейгарник. Психология личности: норма и патология. – Москва-Воронеж, 1998.

5.    Кьеркегор С. Наслаждение и долг. – Ростов н/Д: Феникс, 1998. – 416с.

6.    Леонтьев Д. А. Методика изучения ценностных ориентаций. — – М., 1992. – 17 с.

7.    Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / под ред. В. А. Ядова. —Л., 1979. — 263 с.

8.    Тихонравов Ю. В. Экзистенциальная психология. – М., ЗАО «Бизнес-школа «Интел-Синтез», 1998.

9.    Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. – – М.: Республика, 1993. – 447с.

10. Экзистенциализм // Энциклопедический словарь культуры ХХ века / под ред. В. Руднева. – М., АГРАФ, 2001.

11. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М.: Политиздат, 1991.12 

12. May R. The Meaning of Anxiety. - N.Y.: Roland Press, 1977.

13. Rayan R. M., Deci E. L. Self-determination theory and the facilitation of intrinsic motivation, social development and well-being // American psychologist. – 2000. – V. 55. – № 1.

Sartre J.-P., Being and Nothingness. Тrans. By Hazel E. Barnes. N.Y., 1956. – Рp. 560–648.