Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Некоторые особенности отношения к материнству девушек 18–20 лет: национально – этнический аспект

Е. А. Брагина

Ульяновский государственный педагогический университет,

г. Ульяновск, Россия

Современный этап развития российского общества характеризуется сменой приоритетов практически для всего социума. Трансформация общества приводит к трансформации образцов семейных отношений. Прежде всего, эти изменения проявляются в изменении отношения молодых женщин к материнству. Вместе с тем подавляющее большинство  исследований материнства сосредоточено вокруг двух основных  тем: психологической готовности к материнству и девиантного материнства [напр.,1, 2, 4, 5]. Однако и психологическая готовность к материнству, и девиации материнского поведения являются результатом личной истории женщины, «проявляют» проблемы ее детства и отношений с собственной матерью, что и отражается в особенностях ее «материнской сферы» [Г. Г. Филиппова].   Исследуя онтогенез материнской сферы, Г. Г. Филиппова  выделяет в нем шесть этапов, подчеркивая значение первых трех – раннего взаимодействия с собственной матерью, игры с куклами и этапа няньчания, завершающихся к 11 годам [7]. Но, по-видимому, нельзя недооценивать значение юношеского возраста, периода самоопределения, так как  именно в этот период оформляется в целом мотивационная сфера, жизненные цели личности. Это тем более важно, что в исследованиях показана связь адекватного материнского отношения с особенностями мотивационной  сферы женщины, а именно, с оптимальным соотношением ценности ребенка для матери с ценностями из других мотивационно – потребностных сфер [8]. Это обстоятельство и определило наш интерес к изучению отношения к материнству девушек юношеского возраста – начала ранней зрелости. Не исключая того, что многие девушки, как пишет А. С. Спиваковская, «рожают детей не потому, что они счастливы в жизни, наполнены любовью и хотят передать это счастье и любовь детям, а просто потому, что они вышли замуж и, так положено, должны иметь детей», – мы считаем, что сформированное к этому возрасту представление о материнстве и его ценности во многом определяет будущее материнское поведение и его скоординированность с самореализацией женщины в иных жизненных сферах.

Материнство – это одна из социальных женских ролей, поэтому даже если потребность быть матерью и заложена в женской природе, не только собственная история женщины, но и общественные нормы и ценности оказывают несомненное влияние на проявления материнского отношения. Понятие «нормы материнского отношения» не является постоянным, так как содержание материнских установок меняется от эпохи к эпохе. В современной литературе достаточно широко представлены исследования культурно – исторической обусловленности материнского поведения. [3, 6]. Исследования разных культурных вариантов материнства в современном обществе  свидетельствуют о влиянии имеющихся моделей семьи, детства и ценностей, принятых в данной культуре, на материнское поведение и переживания женщины. Большой интерес представляет приведенное в этих работах сравнение распределения материнских функций в разных культурах, материнского поведения и отношения к ребенку, которые обеспечивают формирование необходимых в данной культуре личностных качеств. Результаты этих исследований позволяют предположить существенное влияние национально – этнических условий, в которых формировалась девушка, на особенности ее представлений о материнстве.

Наше исследование сосредоточено на изучении представлений о материнстве девушек юношеского возраста, различающихся по своей национально – этнической принадлежности. Все девушки на момент исследования не состояли в официальном браке и детей не имели.

В исследовании приняли участие девушки, обучающиеся в Ульяновском педагогическом университете, европейских (русские, украинки, белоруски, немки, чувашки) и восточных (казашки, татарки, азербайджанки, грузинки) национальностей. Общая выборка девушек составила 76 человек, из них 40 девушек, обучающихся специальности «дошкольная педагогика и психология» и 36 – специальности «юриспруденция». Обе группы были подразделены на две подгруппы – «европейскую» (соответственно П1 и Ю1) и «восточную» (П2 и Ю2). Отметим, что при отборе девушек в «восточную» группу мы руководствовались принципом максимального сохранения девушками  национальных приоритетов и традиций, поскольку в нашей области очень много полностью ассимилировавшихся представителей других народностей. В этом случае сравнение европейских и восточных подходов к материнству не имеет смысла из-за стирания традиционных  психологических отличий между ними. Отбор в группы проводился на основе устного опроса. Показательным является тот факт, что большинство отобранных таким образом респонденток восточной группы либо недавно переехали в наш регион (не  раньше, чем 7–10 лет назад), либо воспитывались районах и деревнях, где традиционно в большинстве своем живут представители их национальности.

В настоящей статье мы сосредоточимся на результатах двух методик – анкетирования и модифицированного варианта методики КИСС (косвенное измерение системы самооценок).

По результатам анкетирования в первую очередь обращает внимание различие в ответах девушек групп П1, П2 и Ю2, с одной стороны, и группы Ю1, с другой, – по вопросу о желании иметь детей: планируют иметь детей 80 % девушек первых трех групп и только 55 % девушек группы Ю1. Девушки этой группы, в отличие от девушек трех других групп, считают, что ребенком должны преимущественно заниматься бабушки и девушки. При этом подавляющее большинство девушек, участвовавших в исследовании, предпочли бы родить ребенка в период от 20 до 25 лет, однако для девушек восточной группы (П2 и Ю2) отмечается сдвиг в сторону 18–20 лет, а европейской – в сторону 25 – 30 лет. 

Одновременно  половина девушек двух «восточных» групп считает, что очень плохо не иметь ребенка после 30 лет, девушки же «европейских» групп  относятся к такой возможности более спокойно: как очень плохую такую ситуацию рассматривает только 22 % респондентов. Однако для последних гораздо большее значение имеет  материальное обеспечение ребенка, лишь 10 % девушек «европейских» групп считают, что материальный вопрос для воспитания ребенка не имеет значения.

Большинство девушек всех групп сообщают, что они всегда мечтали выйти замуж и иметь ребенка, но больше всего таких ответов в группе П2 (80 %), а наименьший результат – в группе  П1 (60 %), хотя в целом результаты групп П1, Ю1 и Ю2 совпадают (55 %, 60 %, 65 %). Интересно, что во всех группах такое отношение сочетается с приоритетом собственных интересов: 60 % девушек в группе П2 и по 65 % в группах П1, Ю2 и Ю1 отмечают, что им интереснее заниматься своими делами, чем детьми.

В целом результаты анкетирования выявили более отчетливые различия между девушками группы Ю1 и девушками других трех групп: по-видимому, профессиональная направленность девушек «европейской» группы, получающих психолого-педагогическую специальность, сближает их позицию по отношению к материнству и детям с позицией девушек «восточных» групп. Пожалуй, единственное существенное отличие в их ответах касается меньшей готовности терпеть капризы детей.

Обратимся к результатам модифицированного варианта методики КИСС. В нашем исследовании мы просили испытуемых разложить карточки со схематическим изображением лица в порядке предпочтения по параметрам: мне нравится, похоже на хорошую мать, похоже на меня. Обработка данных осуществлялась следующим образом. Подсчитывались коэффициенты корреляции раскладок: Я/нравится (общая самооценка), Я/хорошая мать (оценка себя как матери) и хорошая мать/ нравится (привлекательность роли матери). Обработка результатов проводилась на основе непараметрического коэффициента корреляции Спирмена  и непараметрического критерия для независимых выборок Манна – Уитни.  Анализ коэффициентов корреляции показателей: Я/нравится (общая самооценка), Я/хорошая мать (самооценка себя как будущей матери) и хорошая мать/нравится (привлекательность роли матери) для четырех исследуемых групп не выявил существенных различий между девушками исследуемых групп по всем выделенным показателям. Применение непараметрического критерия Манна – Уитни подтверждает этот факт: по всем трем показателям значимых различий между группами не выявлено. Можно отметить лишь как  слабую тенденцию  несколько более высокую привлекательность роли матери для девушек «восточных» групп.

Более интересные закономерности обнаруживаются по результатам корреляционного анализа. Значения непараметрического коэффициента корреляции Спирмена для трех показателей модифицированной методики КИСС по всем группам в целом и по каждой группы в отдельности даны в таблице 1.

Анализ этих результатов позволяет установить значимые положительные связи общей самооценки, оценки себя как будущей матери и привлекательности роли матери. Однако в разных группах эти соотношения представлены по-разному.

Таблица 1

Значения коэффициентов корреляции Спирмена для показателей по методике КИСС

 Общая самооценка / оценка себя как матери
Общая самооценка / привлекательность  роли матери
Оценка себя как матери / привлекательность  роли матери
Группа П1
0,335
0,535*
0,708**
Группа П2
0,616**
0,431
0,650**
Группа Э1
0,520
0,844**
0,431
Группа Э2
0,699**
0,216
0,113
Для всех групп
0,516**
0,568**
0,491**

** –  корреляция значима на уровне 0,01

*   –  корреляция значима на уровне 0,05

В «европейских» группах коэффициент корреляции Спирмена для показателей общей самооценки и оценки себя как будущей матери не значим, в то время как для девушек «восточных» групп  эта корреляции значима на уровне 0,01. Иными словами, девушки «восточных» групп включают оценку себя как будущей матери в общую самооценку, что не характерно для девушек «европейских» групп.

Для показателей общей самооценки и привлекательности материнства ситуация изменяется на противоположную. У девушек «восточных» групп привлекательность материнства не  связана с их самооценкой, а для девушек  «европейских» групп эта связь существенна: чем выше их самооценка, тем привлекательнее материнство. Мы можем предположить, что полученный результат высвечивает определенные особенности отношения к материнству в целом и собственному материнству, в частности, характерные для европейской и восточной культур. В восточной культуре традиционно материнство не просто является высокой ценностью, но еще и такой ценностью, через которую в существенной степени определяется социальная ценность самой женщины. Кроме того, часто материнство – единственная сфера самореализации  женщины, поэтому в рамках восточной культуры материнство высоко привлекательно для женщины независимо от того, насколько высоко она сама себя оценивает. Более того, материнство повышает и статус, и самооценку женщины. В европейской культуре женщины имеют более широкие возможности самореализации, но одновременно это означает и более высокие к ним требования: женщина может не только выбирать, но должна координировать разные сферы самореализации, соотносить свои разнонаправленные мотивы и ресурсы. Выбор, в конечном счете, определяется не только спектром открытых возможностей, но и тем, насколько сама женщина оценивает свои шансы реализовать себя и как мать, и как профессионал. Поэтому высокая самооценка может быть связана с привлекательностью материнства как важнейшей, хотя и не единственной сферы самореализации.

Для студенток психолого-педагогической специальности  привлекательность материнства, кроме того, высоко коррелирует с оценкой себя как будущей матери, то есть чем выше оценка себя как будущей матери, тем привлекательней само материнство. В то же время для студенток юридического факультета эта корреляция не значима: привлекательность материнства не связана у них с оценкой собственной способности выполнять роль матери. Этот достаточно неоднозначный результат требует проверки, однако можно предположить, что профессиональные знания позволяют девушкам групп П1 и П2 более отчетливо  представлять роль матери и ее значимость, соответственно, чем больше соответствия между представлением о материнстве и о себе как будущей матери (то есть своей способности соответствовать роли матери), тем привлекательней роль матери и собственной материнской самореализации. 

Библиографический список

1. Брутман В. И., Варга А. Я., Хамитова И. Ю. Влияние семейных факторов на формирование девиантного поведения матери / В. И. Брутман и др. // Психологический журнал. – 2000. Т. 21. – № 2. – С. 79–87.

2. Матвеева Е. В. Анализ материнства с позиции теории деятельности. – К.: ВГГУ, 2004. – 326 с.

3. Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения. – М.: Наука, 1989. – 277 с.

4. Мещерякова С. Ю. Психологическая готовность к материнству // Вопросы психологии. – 2000. – № 5. – С.18–27.

5. Скоромная Ю. Е. Субъективная готовность к материнству как психологический феномен. Автореферат дисс… канд. психол. наук. – М., 2006. – 18 с.

6. Рамих В. А. Материнство и культура: философско-культурологический анализ. – Ростов н/Д.: Изд. Центр ДГТУ, 1997. – 143 с.

7. Филиппова Г. Г. Материнство: сравнительно – психологический подход // Психологический журнал. – 1999. – Т. 20. – № 5. – С. 81–88.

8. Филиппова Г. Г. Материнство и основные аспекты его исследования в психологии // Вопросы психологии. – 2001. – № 2. – С. 22–36.