Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Образ медведя как репрезентация некоторых архетипов социальной элиты в мифологических представлениях народов Поволжья

Б. А. Дорошин
Пензенская государственная технологическая академия,

г. Пенза, Россия

Отсутствие или наличие социальной напряженности, степень ее проявления в том или ином регионе, и, в частности, в Поволжье, во многом обусловлены спецификой его элит, особенностями их взаимодействий друг с другом и различными социальными общностями. Характер этих взаимодействий в немалой степени обусловлен глубинными социально-психологическими структурами и доминантами, опосредованными через устойчивые образы культуры и подпадающими под определение архетипических, сквозь призму которых осуществляется восприятие элит ими самими и другими субъектами. Они детерминируют главным образом меритократическое понимание элиты, в основе которого лежат представления о значимых для общества ее достоинствах, с древнейших времен подвергавшихся мифологизации и сакрализации.   Данный подход актуален и в контексте постиндустриализма. Он получил развитие в концепции О. Тоффлера о формировании власти, основанной на знании, и предполагающей в качестве ее субъекта интеллектуальную элиту. Способная достичь поставленных целей преимущественно методом убеждения людей в их личной заинтересованности в этих целях, превращения противников в союзников, именно такая элита способна эффективно противодействовать социальной напряженности. Для реализации данного вектора общественно-политического развития могут иметь большое значение перманентно актуализирующиеся в массовом сознании и поведении больших общностей людей архетипы коллективного бессознательного, прежде всего имеющие отношение к социальной элите.

Вместе с тем существенные архетипические основания имеет и другой вектор общественно-политического развития, неотъемлемой и существенной частью которого являются принуждение и насилие, а неизбежным сопутствием – высокая социальная напряженность. Эскалацию социальной напряженности и ее трансформацию в открытый конфликт во многих случаях катализируют и направляют элиты и лидеры, в психике которых доминируют негативные архетипические переживания, обусловленные регрессивным инфантильным материалом, в особенности относящимся к драматическим аспектам процесса биологического рождения. Признавая определенную эффективность конфликтов в преодолении социальной напряженности и содействии историческому прогрессу, С. Гроф считает необходимым подкрепление их внешних достижений внутренней психологической трансформацией, которая могла бы нейтрализовать мощные деструктивные силы, свойственные человеческой натуре, и предотвратить их возрастание – и рост социальной напряженности – на постконфликтной стадии. Это детерминирует потребность в элитах, представители которых проделали бы достаточно большую внутреннюю работу и достигли духовной зрелости [2, с. 445–450], или, в терминах юнгианства, осуществили индивидуацию и оптимальную интеграцию Эго и Самости. Последняя, выступая на личностном уровне как проявление высшего единства человека, гармонизации его различных качеств, одни из которых считаются позитивными и принимаются как высокоценные и наиболее достойные человека, а другие отвергаются как негативные, иррациональные и деструктивные, обеспечивает и развитие способности понимания человеком окружающего, часть которого, так же, как и часть его существа, оценивается негативно. Отдельные аспекты Самости проявляются в других архетипах: Отца, Героя, Мудрого Старца [5, с. 31, 34]. Зачастую эталоном лидера и идеальным образчиком любого представителя элиты служит Герой. Укорененный в «старших», наиболее архаичных пластах массового сознания архетипический образ героической элиты воспроизводится в социальной практике: военная аристократия, духовно-рыцарские ордена, возводящее свои корни к тамплиерам масонство; и в эмоционально-оценочном подтексте концептов политической фразеологии: «коммунистическая партия – передовой отряд рабочего класса», «питерские силовики», единороссы – «медведи».

Именно образ медведя, выступая в качестве одного из центральных символов современной российской политической культуры, является и одной из наиболее архаичных репрезентаций архетипа Самости в мифологических представлениях народов Поволжья. Антропоморфность его фигуры и обитание в таких же пещерах, какие служили жилищами людям, очевидно, способствовали его сакрализации в качестве тотемного предка (медведь как Отец) еще в среде палеолитических охотников, воспринимавших медведя как образец мужества, силы и бесстрашия, что предрасполагало к героизации его образа (медведь как Герой). Часто фиксируемое в этнографическом материале представление о родстве человека с медведем связывается и с тем, что из всех звериных шкур первобытному охотнику легче всего было надеть на себя шкуру медведя и воспроизводить в ней движения этого зверя на охоте, если нужно было подкрадываться замаскированным к настоящим медведям. Эти «перевоплощения» могли стимулировать генезис магических представлений (медведь как Маг и Мудрый Старец) [4, с. 99–108].

Такая динамика проявления основных архетипических составляющих в генезисе мифологического образа медведя соответствует предполагаемой нами общей схеме формирования того «пучка» образов и архетипов, объединяемых интегральным архетипом Самости, которые наиболее взаимосвязаны с представлениями о социальной элите. Исходным в нем представляется образ первопредка, восходящий к памяти о доминантных субъектах мужского пола в наиболее ранних популяциях гоминид. В ходе своего генезиса сознание людей наделяло данных субъектов героическими, сакрально-магическими и царскими достоинствами.

Вероятно, именно такое соотношение аспектов Самости в той или иной мере детерминирует иерархию установок населения Поволжья в отношении элит.

Архетипически детерминированные

установки (ожидания),

связываемые с элитой
Аспекты Самости как интегрального архетипа, отражающего и моделирующего комплекс характеристик элиты
патернализм, социальная опека и защита с их стороны
архетип Отца
решающая роль в борьбе с проблемами и врагами, осуществление кардинальных преобразований
архетип Героя
предложение мировоззренческих и смысложизненных парадигм
архетип Мудрого Старца
авторитарная персонификация
архетип Царя [1, с. 59].
 

Наличие такой иерархии установок, очевидно, характерно для существенной части российского общества в целом и обусловлено преобладанием в нем трех этнических компонентов – славянского, финно-угорского и тюркского, симбиотическое взаимодействие которых  наиболее масштабно, интенсивно и долговременно осуществлялось в Поволжье.

Археологические данные и кросскультурные параллели позволяют говорить о том, что у предков современных народов Поволжья медведь в эпоху поздней (развитой, высокой) первобытности и перехода к цивилизации  являлся символом священной власти, субъектом которой была религиозно-политическая элита. Вероятно, именно этим обусловлено то,  что для большинства связанных с ним мифологических сюжетов и мотивов характерно преобладание того аспекта интегрального архетипа Самости, который манифестируется архетипом Мудрого Старца. Это проявляется в олицетворении образом медведя богов Велеса и Нишке-паза; его связи с шаманско-поэтическим действием, магией (актуализация в психике архетипа Мудрого Старца пробуждает вдохновение и стимулирует проницательность); с подземной сферой, миром мертвых (предков, дедов); в представлении Велеса дедом сказителя Бояна («Велесова внука»); в распространенном величании медведя «дедушкой» в обрядах и фольклоре; а также в использовании одного слова – «песатай» – для обозначения медведя и деда в удмуртском языке.

Именно архетипы Мудрого Старца и Самости наиболее полно отражают высшие духовные аспекты элиты, обусловливая связь ее символики с идеей сакрального центра как точки высшего равновесия [3, с. 7–10].  

Таким образом, аутентичный этнопсихологический базис массового сознания народов Поволжья, включающий представленные в образе медведя мифоархетипические доминанты, предполагает необходимость развития социальной элитой данного региона в целях профилактики и противодействия социальной напряженности прежде всего следующих качеств и аспектов функционирования: 1) социальной опеки, патерналистской заботы о благосостоянии населения, соответствующих основополагающему в культурной легитимации элиты архетипу Отца; 2) компетентности, рассудительности, взвешенности решений, эффективного осуществления социального арбитража, роли центра, уравновешивающего различные общественные силы и тенденции, соответствующих архетипам Мудрого Старца и Самости, связываемым с качествами высшей мудрости и гармонии.          

Библиографический список

1.    Болен Д. Ш. Боги в каждом мужчине. Архетипы, управляющие жизнью мужчин. – М.: ООО Издательский дом «София», 2005.

2.    Гроф С. За пределами мозга. Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии. – М.: ООО «Издательство АСТ» и др., 2001.

3.    Дорошин Б. А. Медведь, волк и громовержец как архетипические образы социальной элиты в мифологических представлениях народов Поволжья // Личность и общество: проблемы философии, психологии и социологии: сборник статей Международной научно-практической конференции. – Пенза: Приволжский Дом знаний, 2010. – С. 6–11.

4.    Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. – М.: Наука, 1994.

Самохвалов В. П. Психоаналитический словарь и работа с символами сновидений и фантазий. – Симферополь: СОНАТ, 1999.