Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Церковь и власть в период «застоя» (на материалах Сибири)

А. В. Горбатов   Доктор исторических наук, доцент,

Кемеровский государственный университет,

г. Кемерово, Россия

В истории государственно-конфессиональных отношений период «застоя» исследователями считается достаточно пресным, скудным на события, без потрясений, подобных тем, которые причинили РПЦ так много трудностей десятилетие назад во время хрущевских гонений. Действительно, после снятия в октябре 1964 г. с поста 1-го секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва произошло существенное смягчение вероисповедной политики, церковная жизнь в основном стабилизируется, медленно изживаются последствия антицерковной кампании. В 1965 г. Президиум ВС СССР принимает Постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих», после чего освобождаются и реабилитируются верующие и священнослужители. Перестали издаваться академические антирелигиозные серии: «Ежегодник музея истории религии и атеизма» и «Проблемы истории религии и атеизма».

Совет по делам РПЦ, который совсем недавно призывал своих уполномоченных на местах к принципиальному отношению к религии резко изменил свою позицию на практически зеркальную. Так, уполномоченные неожиданно для себя «узнали», что, с точки зрения московского руководства, они в период прошлых десяти лет отступали под натиском местных советских органов от закона и проявляли беспринципность, занимались несвойственными им функциями: закрывали церкви, производили изъятие церковной утвари, открыто занимались антирелигиозной пропагандой. Более того, некоторые уполномоченные сами допускали неправомерные действия: командовали религиозными обществами и духовенством, вмешивались в функции архиерея, злоупотребляли предоставленным правом регистрации [2, Ф. Р-964. Оп. 2. Д. 12. Л. 77-78.]. При этом СД РПЦ настоятельно рекомендовал своим представителям немедленно отказаться от предыдущей, в настоящий момент уже непродуктивной, практики взаимодействия с православными обществами.

Подобное происходило и в партийной сфере. Партийные  органы быстро потеряли интерес к религиозной проблематике, ограничиваясь периодическими призывами вести научно-атеистическую работу и принятием соответствующих постановлений.

По свидетельству Алексея Курлюты, бывшего благочинного Кемеровского округа и настоятеля Никольской церкви г. Кемерово с 1966 г., в 1970 - 80 гг. административный нажим на Церковь действительно существенно ослаб, степень вмешательства государства во внутрицерковную жизнь была уже не столь значительной как в предшествующее десятилетие (устное интервью от 29.01.2003 г.).

В практике отношений государственных органов к РПЦ наблюдалось смягчение администрирования и снижение числа открытых действий, оскорбляющих чувства верующих. Советские органы уже предпочитали «не замечать» без официального разрешения недавно перестроенные церковные здания с расширением подсобных помещений [2, Ф. П- 75. Оп. 38. Д.  26. Л. 17]. Власти особо не препятствовали в деле строительства новых храмов взамен старых молитвенных домов.

Некоторые православные приходы существовали на положении зарегистрированных, хотя  юридически они не были легализованы. В середине 1970-х гг. вне регистрации в Кемеровской области действовали три православные церкви в гг. Ленинске – Кузнецком, Мариинске и Салаире [2, Ф. П- 75. Оп. 32. Д. 153. Л. 13]. Нехватку поблизости храмов в своем регионе верующие компенсировали посещением близлежащих приходов. Так, в Новосибирской области верующие православной церкви центральных и южных районов посещали кафедральный собор в Новосибирске, жители западных районов - Калачинскую церковь в Омской области. Православные Юргинского и других западных районов Кузбасса приезжали в церковь в городе Болотном [3].

Наконец, подтверждением некоторого «потепления» государственно-церковных отношений в данный период может служить факт роста, хотя и незначительный, официальных православных обществ, (см. Таб. 1).     

Таблица 1

          Действующие в Сибири  общины РПЦ (1960-1985 гг.)

 Регионы
1960
1965
1970
1975
1980
1985
Западная Сибирь
 
 
 
 
 
 
Алтайский край
7
3
3
3
5
6
Кемеровская обл.
13
11
11
11
11
12
Новосибирская обл.
7
4
3
4
4
5
Омская обл.
5
5
5
5
6
6
Томская обл.
4
4
4
4
4
5
Тюменская обл.
11
7
7
7
7
7
Восточная Сибирь
 
 
 
 
 
 
Бурятская АССР
2
1
1
1
1
1
Тувинская АССР
1
1
1
1
1
1
Красноярский край
16
11
11
11
12
12
Иркутская обл.
13
13
13
14
14
14
Читинская обл.
2
1
1
1
1
1
Всего в Сибири
81
61
60
62
66
70
 

Составлена по таблице «Православные общества в РСФСР (1937-1990 гг.)» // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. Информационно-аналитический бюллетень. – № 5. – 1998. – С. 141–144.

В указанный период окончательно сформировался тип священника совершенно лояльного к советской системе. Уполномоченные в своих докладах не скрывали своего удовлетворения от той степени покладистости, которая присутствовала у большей части духовенства: «… на замечания и советы уполномоченного реагирует правильно, в беседах с иностранными делегациями и туристами проявляется политическая зрелость и патриотизм; проповеди читает не длинные, они носят патриотический характер…» [1]. Инспектор Совета по делам религии И. Бончковский, анализируя религиозную обстановку в Омской области в 1969 г., посвятил в своей докладной записке много места проблемам, связанным с деятельностью протестантских объединений. Однако касательно РПЦ, московский чиновник ограничился лишь следующим предложением: «Деятельность тревоги не вызывает» [4].

Уполномоченный по Томской области отмечал, что если священник П. в середине 60-х открыто говорил, что религия притесняется, духовенство ограничено в правах, «живем, как негры в США», то в конце 1960-х он от защитников РПЦ отмежевался и уже утверждал, что церковь имеет лучшие условия существования, чем при царе [5, Оп. 1. Д. 436. Л. 213, 252.].

Более того, автору встречались документы, которые в определенной степени подтверждали факты откровенного взаимовыгодного сотрудничества управляющих епархий с уполномоченными, в результате чего логично происходило угасание и без того не особо активной  церковной жизни. Архиепископ С. «в назначениях священнослужителей прислушивается к мнению уполномоченного…, службу ведет в основном при кафедральном соборе, в других храмах бывает редко, в течение года на периферийные приходы не выезжал…» (из этических соображений мы не предоставляем ссылку на документ).

Или другой пример. Уполномоченный в качестве поощрения за со-трудничество просил председателя СДР В. А. Куроедова предоставить в порядке исключения  экономические преференции священнослужителю -  решить положительно вопрос об обложении подоходным налогом, так как В. «доброжелателен к советским органам, на советы и предложения реагирует правильно, проявляет политическую зрелость» [5, Оп. 1. Д. 436. Л. 213, 252].

В Томской области пенсионер Казаков, явно не без помощи духовенства, написал открытое письмо патриарху Алексею, а также в Совет по делам РПЦ, в котором потребовал, чтобы в области были открыты все церкви и монастыри. После должных предупреждений священники постарались этого заявления быстро отмежеваться. Один из настоятелей храма С. по поводу данного случая резюмировал: «Дана нам дорожка узкая, но законная. Надо идти по ней» [5, Оп. 1. Д. 436. Л. 216–217]. Общее положение дел емко характеризуют слова уполномоченного по Томской области за год до «перестройки»: «Церковь лояльна, патриотична и в политическом отношении никаких опасений не вызывает» [5, Оп. 1. Д. 451. Л. 7].

Согласимся с тем, что в данный период большинство представителей духовенства проявляют по отношению к власти внешнюю корректность и вынужденную покорность. Не стоит, на наш взгляд, подобный стереотип поведения считать исключительно специфической чертой данной социальной группы. Активное противодействие режиму в эти годы оставалось уделом немногих. Сочетание внешнего конформизма с внутренней оппозиционностью, т. н. «фигой в кармане»,  являлось вообще одной из характерных черт психологии определенной социальной прослойки советского общества времен «стагнации», а особенно представителей интеллигенции и работников творческих профессий.

Указанная модель государственно-церковных отношений, которая окончательно сложилась в конце 1960-х гг., оставалась таковой вплоть до начала в СССР «перестроечных процессов». РПЦ функционировала в условиях всеобщего государственного контроля. Как иронично отмечает Д. Поспеловский, «брежневский режим намеревался продолжать жесткое давление на Церковь, хотя и предполагалось осуществлять его в более цивилизованных формах»[6]. Ранее видимые примеры взаимодействия (кроме внешнеполитической деятельности в центре) государства и религии растворяются. Истинная жизнь церкви для общественности была скрыта. Одновременно с этим атеистическая риторика перестает быть воинственной. Приходы функционировали в основном без каких-либо внешних потрясений. Однако правовой статус РПЦ оставался неизменным, дискриминационные решения Архиерейского собора 1961 г. оставались в силе еще долгие годы. Они были отменены только Поместным Собором 1988 года, спустя 27 лет.

Библиографический список

1. ГАИО (Государственный архив Иркутской области). Ф. Р-2951. Оп. 1. Д. 98 (а). Л. 9.

2.ГАКО (Государственный архив Кемеровской области).

3.ГАНО (Государственный архив Новосибирской области). Ф. 1418. Оп. 1. Д. 128. Л. 2.

4. ГАОО (Государственный архив Омской области). Ф. 2603. Оп. 1. Д. 74.

5. ГАТО (Государственный архив Томской области). Ф. Р-1786

6. Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке.- М.,1995. -  С.336.