Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Л. И. Жижилева Развитие личности в ряде деятельностных культур Востока

Л. И. Жижилева Кандидат философских наук,

Санкт-Петербургский университет технологий управления

и экономики, г. Санкт-Петербург, Россия

В современных общественных науках Запад, как одну из экономически развитых цивилизаций, противопоставляют Востоку, с его особым колоритом религиозного мировидения. Соотнося их, говорят также о различии общественного сознания: на Западе оно направлено вовне, в область деятельности, на Востоке внутрь человека, рассматривающегося как созерцатель. Однако, нам представляется, что формирование деятельностной культуры и сознания происходило именно на Востоке, так или иначе его особенности были восприняты сознанием основателей Запада. В этой связи мы поговорим о формировании личности в культурах Древних государств на территории Месопотамии, Китая, Израиля, мусульманских стран, где наиболее ярко проявилась указанная тенденция.

Прежде всего заметим, что созерцательная культура тоже сформировалась на Востоке, но она представлена некоторым количеством приверженцев, ориентированных на процессы трансформации собственного сознания [3]. Культура деятельностная скорее направлена на изменение внешнего мира, перестройку его в соответствии с человеческими представлениями. Такой способ жизни очень соответствует современному человеку, однако, возник он не сразу и свойственен не только современному Западу, его корни, механизм воспроизводства возник ранее, уже в восточной культуре, некоторых ее направлениях. Чтобы увидеть эти особенности восточных культур, нам необходимо заглянуть в их повседневный опыт, изучить формы воспитания подрастающего поколения, картину восприятия Бога, смерти, которая тоже рассказывает о семейной традиции. Как нам представляется, именно в семейной традиции закладывается механизм нашего поведение во взрослой жизни, в том числе то, что связано с необходимостью менять мир или свое собственное мировосприятие. Деятельностная культура или по-китайски «янская», это культура, направленная на достижение, цель, она сопровождается конфликтами (войнами), приведшими в свое время к созданию государств. Одновременно с этим в общественной иерархии наблюдается пренебрежение к физически более слабым (женскому началу, старикам и детям), потеря чувствительности и активное развитие рассудочного начала (важные на войне качества). Иначе, это патриархальный способ существования, который воспроизводился много веков в силу действия выживательных стратегий, но в настоящее время является препятствием для жизнедеятельности сильно возросшего количественно человечества на земле. Дальнейшее сосуществование возможно на началах взаимодействия, договоренностей, взаимного признания и помощи, что недостижимо без внутренних процессов, происходящих в сознании человека, т.е. без «иньских» или женских энергий.

Мы рассмотрим особенности развития личности в деятельностных культурах Востока, которые дали импульс активной преобразовательной структуре Западной цивилизации. По меткому замечанию Дж. Кэмпбелла [4, с. 96–99] эти культуры были созданы пастушескими и скотоводческими племенами, для которых обычной формой жизнедеятельности было продвижение, скитание, завоевание новых территорий. Такой способ существования был вынужденным, сопровождался конфликтами и закреплением позиции силы в культуре.

Одна из древнейших культур, поражающих своей прагматичностью, умелым сочетанием религиозной и светской жизни (ученые были одновременно и религиозными деятелями), был Древний Вавилон. Территория Месопотамии, не защищенная природными условиями, издавна была местом территориального интереса разных народов, в том числе кутиев, амореев, эламитян, хеттов, касситов, ассирийцев, персов и других. Потребность в безопасных условиях жизни во времена правления царя Хаммурапи способствовала формированию одной из сильнейших профессиональных армий с особым правовым режимом земель воинов. Ценность войны давала мужчинам преимущества как в управлении, так и наследовании имуществом (они имели доступ к образованию и культуре). Она же обесценивала богинь и богов природных циклов, делая Мардука, победителя природной стихии Тиамат, верховным божеством, а человека, по мнению Дж.Кэмпбелла [4, с. 104–105, 129] впервые, неравным Богу. Эта мифологическая картина указывала не только на возвышение мужского начала, наделяемого творческой энергией (творчество вместо рождения), но и на иерархию, разделение мира, в котором божественное недоступно, а самоценность человека низка. Он не может ожидать послесмертного освобождения от страданий, его цель – воплотиться в потомках, и, безусловно, лучше мужского пола. Людям с заниженной самооценкой при небезопасных условиях жизни, необходимы достижения вовне, а самый безопасный способ – интеллектуальная деятельность, которой Древний Вавилон славился. Это и развитие астрономии, математики, медицины и других наук. При значимости женщин в частной жизни (они могли иметь приданое, наследовать имущество, дочери богатых людей могли получить образование), женское начало выполняло обслуживающую роль на «войне». Возможно, что «иньский» способ бытия (бытие без достижений, ориентирован на трансформацию сознания) существовал, но очевидно был сугубо частным делом отдельных лиц. Культура Древней Вавилонии повлияла как на более тесно связанные с ней исторически еврейскую, мусульманскую культуры, так и античную, позднее, европейскую.

Попытки построить рационалистическую империю, основанную на жестких императивах с наказаниями властей (легизм) и конфуцианских моральных представлениях об иерархии общества, предпринимались в Древнем Китае. В.Малявин указывал, что в эпоху Мин император Чжу Юаньчжан создает и распространяет этический кодекс рационально-моральных наказов, требующих от китайцев чтить своих родителей, уважать родственников и соседей, одновременно отправляя на плаху множество государственных мужей и ученых [5, с. 38]. Рационализаторство и морализм являются прямой подменой фактической картины общества с его семейной традицией. Так, верхушка бюрократического аппарата не была родительской фигурой (как это показано в конфуцианских представлениях), это скорее несчастный выживший за счет хитрости и силы ребенок, который продолжает выкачивать средства с «обезумевшего» от усталости и страха родителя (собственного народа). Это пояснение позволяет понять, почему в семейной китайской традиции дети шли на самопожертвование ради родителей, а подданные – ради государства.

Господство насилия и права силы существует в обычной иерархии семейных ценностей. Там женщины выполняют лишь обслуживающую роль, предпочтение отдается мужскому потомству, которое и наделяется имуществом и имеет права в общине, возможность реализовать себя на государственной службе, состоит в более тесной связи с предками (как и в Древней Вавилонии посмертное состояние не имеет значения, человек реализуется в потомках). Женщина же предстает как манерное, искусственное существо, сокрытое одеждой, маской из пудры и помады, крайне хрупкое и ограниченное в движениях из-за обычая бинтования ног.

Подчинение личных интересов семейным достигалось путем систематического насилия в отношении ребенка с раннего возраста через тугое пеленание, стесняющую одежду, суровые наказания, а к 5 году жизни оно еще более усиливалось с началом обучения [5, с. 136]. Такая жесткая социализация ребенка, который не проживает свое детство, и ведет к тому, что будучи взрослым он продолжает «доигрывать» свой детский дефицит любви и близости, компенсируя его множеством наложниц.

Однако, вопреки жесткой социализации, очевидно в китайской культуре был возможен отход от показного добродетельного образа (ведь именно он ценился в системе конфуцианского общественного взаимодействия) через занятие практиками буддизма или даосизма, которые могли вести к трансформации сознания.

Одной из интересных деятельностных патриархальных традиций была еврейская, основанная на религии иудаизма, который стал не только предтечей христианству, но и многим новоевропейским изменениям, связанным с положением женщин и детей в семье. Рационализм, потребность деятельно проживать именно эту жизнь, также был одним из ярких проявлений этой культуры на протяжении многих веков, – ее представители были выдающимися учеными, торговцами, банкирами. В истории народа скитания, пленение, изгойство, постоянное ощущение небезопасности наложили отпечаток на его менталитет. Страдание рассматривается как искупление за грехи и неверие в Яхве. Идентификация с религиозной иудейской традицией почитания Яхве давала уверенность в выживании на чужбине, и ее поддерживали мужчины общины. Эта традиция, как и предыдущие, связана с ранней детской социализацией и подчинением ребенка интересам семьи. Как указывает Л. Д. Мирошникова [6, с. 102], обучение ребенка начинается уже с 3 лет, и направлено на формирование дисциплины, – мальчики обязаны служить общине, девочки воспитывались обслуживать дом и семью. Очевидно, в древности давление социализации было довольно сильным, поскольку известны случаи самоубийств детей от страха перед родителями. Противоречивость патриархальной традиции здесь сравнима с традиционной российской, – с одной стороны, женщина вынуждена скрывать свои части тела, голос, дабы не вызывать сексуального интереса к ней мужчины (вместо того, чтоб мужчине заниматься своими проблемами подобного интереса), а с другой, – она отвечала за воспитание, и даже содержание семьи, если муж много времени посвящал исполнению религиозных обязанностей. Сильные еврейские женщины, обесценивающие себя в силу традиции, в конечном итоге, должны были прийти к феминизму, истоки которого прослеживаются уже в 18 веке (Доротея Шлегель, Генриетта Герц, Рахель Фарнхаген-Левин), а современная израильская светская семья к женско-мужскому равноправию.

Исламская традиция, тесно связанная истоками религии, огромным значением традиционной религиозной социализации с иудаизмом, имеет достаточно обширное распространение в современном мире. Ее формирование также тесно связано с потребностью кочевых племен в безопасном существовании, которое проявилось в создании исламской религиозной общины. И здесь в наибольшей степени страх проявляется среди мужского населения, которое и устанавливает рациональные моральные правила поведения для других членов общины, опираясь на требования Аллаха, донесенные пророком Мухаммедом.

Нацеленность на активную социализацию своего потомства и сохранение традиции реализуется в цели воспитания детей: «...превращение человека в подходящий кирпичик для строительства общества, правильно понимающего истины ислама и действующий в соответствии с ними» [2, с. 25]. В интересах традиции осуществляется довольно раннее приобщение детей к Корану, разделение мужского и женского стилей воспитания, ориентирование семьи на власть главы.

В настоящее время, когда увеличивается поток беженцев из мусульманских стран в светскую европейскую культуру, среди мусульманского населения растут страхи по поводу сохранения традиционных ценностей ислама, вновь в литературе актуализируются традиции патриархальной исламской семьи [1, с. 7].

Таким образом, современная европейская культура с ее активным деятельностным началом, основанным на христианской традиции, получила свой импульс развития с Востока. Здесь важно, что человек лишен, прежде всего, необходимой базовой потребности в безопасности (что, как правило, было связано с кочевым или военным образом жизни). Ощущение постоянной опасности формирует, прежде всего, в мужском населении агрессивное поведение (война, военная иерархия общества, подавление физически слабых, нечувствительность к миру), стремление к общинному обособлению с направленной передачей религиозной традиции детям только определенным путем, без учета индивидуальных особенностей личности (с разделением по полу и социальными задачами для каждого пола). Религиозная традиция связана опять же со специфически мужским началом (творящим, но не рождающим), имеющим антропоморфные свойства. Страх порождает и усиленное морализаторство в обществе, как правило связанное с религиозной традицией (суровая система наказаний за неповиновение). Он же увлекает людей в более безопасное пространство от реальности, которым является сфера рационального в культуре. Интеллектуальная сфера, однако, не освобождает человека от себя, импульсивности своего эго-ума, нерешенности детских проблем во взрослом возрасте. Потому частыми явлениями становятся зависимость от профессиональной трудовой деятельности (трудоголизм) или зависимости, связанные с дефицитом и уходом от реальности (алкоголизм, наркомания, игромания и др.).

Как показала ситуация 20 века, человечество встало на путь самоуничтожения из-за одномерного деятельностного направления развития человека, связанного с превосходством силы, агрессии, рационального мировидения, падением самоценности личности. Человек должен проживать себя в безопасных условиях, а не быть чьим-то социальным проектом, тогда он будет взаимодействовать, а не враждовать, чувствовать мир острее и разнообразнее, чем только средствами морали и рационального мышления.

Библиографический список

1. Алиева Б.Ш., Омаров О.А, Омарова Т.А. Религиозно-педагогические аспекты семейного воспитания у мусульман // Известия Волгоградского государственного педагогического университета, 2009. №4. С. 162 - 165

2.Аш-Шариф, Муххамад ибн Шакир. Правильное исламское воспитание с детства до совершеннолетия. - М: Умма, 2013. С. 25.

3.Жижилева Л.И. Два пути формирования идентичности человека // Современная наука: тенденции развития: Материалы XVI Международной научно-практической конференции. 27 декабря 2016 г.: Сборник научных трудов. -Краснодар, 2016. С. 8-11.

4. Кэмпбелл Дж. Пути к блаженству: мифология и трансформация личности.- М: Открытый мир, 2006. С. 96-99, 104-105, 129

5. Малявин В. Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин. - М: «Молодая гвардия», 2008. С.38.

6. Мирошникова Л.Д. Традиционное семейное воспитание в еврейской культуре // Культура. Наука. Интеграция, 2010. №3 (11). С.102.

7. Шангарев И. Воспитание мусульманских детей в Европе // Отечественные записки, 2004. №3 [Электронный ресурс] // URL: http://www.strana-oz.ru/2004/3/vospitanie-musulmanskih-detey-v-evrope (дата обращения 22.03.2017)