Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Диалектика натуроцентрических и гуманистических аспектов идеологии радикального экологизма

Б. А. Дорошин, кандидат исторических наук, доцент,

Пензенский государственный технологический университет,

г. Пенза, Россия

В настоящее время радикальный экологизм и выражающий его деятельностный аспект экологический экстремизм в России не представляет собой столь же заметных явлений, каковыми они выступают в общественно-политической жизни ряда стран Запада, поскольку на фоне негативных явлений и процессов в области этноконфессиональных отношений, экономике, социальной и духовной сферах, шире и активнее освещаемых и обсуждаемых в СМК, проблемы экологии в отечественном массовом сознании актуализированы в существенно меньшей степени [3, с. 124]. Однако в связи с тем, что на текущем этапе развития страны одной из ключевых задач экономической политики все чаще называется реиндустриализация, нельзя игнорировать угрозу распространения экологического экстремизма под влиянием развития и популяризации радикального экологизма как течений, способных выступить в качестве сил, противодействующих национальному пред­принимательству. На один из ее существеннейших внешних источников указывает сформулированная еще несколько десятилетий назад точка зрения, согласно которой, в случае, если «… СССР будет выпускать автомобилей, холодильников, компьютеров столько же, сколько США, это потребует увеличения производства энергии и сырья до объемов, соответствующих американскому уровню и превратит Советский Союз в субъект фатального обострения мирового экологического кризиса. Данная мысль отражает убежденность некоторых заокеанских теоретиков экологизма в том, что уровень жизни, достигнутый в США, не должен воспроизводиться другими странами, иначе окружающей среде будет нанесен непоправимый урон. Словно бы развивая антипрогрессистские воззрения представителей западного радикального экологизма и конкретизируя их относительно перспектив отечественной экономики, один из главных идеологов перестройки А. Н. Яковлев, утверждал, что России необходима деиндустриализация в целях разрешения экологических проблем.

В то же время, радикальный экологизм и экологический экстремизм, содержа в качестве субъективного момента настроения ненависти, отвращения и враждебности к человеческой деятельности, направленной на освоение окружающего мира, выражающие натурцентрическую (в силу своей антагонистичности культуре как искусственной «второй природе», а отчасти – и своего антигуманизма) составляющую данных течений, имеют и объективные истоки. Последние заключаются в реальных глобальных экологических проблемах современности, осознание которых и состоящая в крайних мерах, экстремумах социального поведения деятельность по их разрешению изначально находятся в правовом поле [9, с. 305–306], выражая тем самым гуманистическую составляющую данных течений, поскольку соответствуют (хотя и балансируя на их грани) нормам культуры и принципам гуманизма как ориентированые на сохранение естественной среды антропосоциального бытия.

В связи с этим необходимо учесть, что объективно в России даже острее, чем на Западе, проявляются экологические проблемы, по мере осознания которых ослабевает вера в безусловность научно-технического прогресса [8, с. 120]. Данные обстоятельства могут рассматриваться в качестве предпосылок прогнозируемого качественного развития и количественного роста относящиххся к радикальному экологизму и экологическому экстремизму концепций, программ и объединений в отечественном социокультурном пространстве и общественно-политической жизни [4, с. 147].

Данная перспектива и относящиеся к ней тенденции принадлежат к числу выражающих собой вступление России в состояние, которое в целом соответствует финальному кризису индустриального модерна, однако в силу особенностей исторического пути, и, в частности, свойственного ему т. н. «догоняющего развития», сочетается как с достижениями модернизации, относящимися, соответственно, к индустриальной стадии (а значит – и с реликтами стадии доиндустриальной, т. е. традиционного общества или премодерна), так и с новациями, знаменующими собой первые шаги постиндустриализма, или же постмодерна [8, с. 120].

В силу такого весьма масштабно и явственно выраженного «напластования» в актуальном российском хронотопе составляющих всех трех основных с точки зрения общепринятых в мировом социалььном знании стадий общественного развития представляется особенно значимым рассмотреть соотношение и основополагающие моменты динамики соответствующих данным стадиям мировоззренческих парадигм идеологии радикального экологизма как способной в ближайшие годы сыграть роль своеобразного центристского (а возможно, и центрирующего – Б. Д.) компонента в спектре радикальных и экстремистских течений «от лева до права» обнаруживающих тяготение к интеграции [4, с. 147].

Наиболее разработанной в рамках идеологии радикального экологизма и доминирующей в нем к настоящему времени является мировоззренческая парадигма натуроцентризма. Ее основой является натурализм – мировоззренческое направление, рассматривающее природу как универсальный принцип объяснения всего сущего. Возникший и доминировавший в архаическом обществе, натурализм осуществил транзит многих своих черт в культурные традиции Древнего мира и надолго закрепил свое преобладание на Востоке, получив различные интерпретации в индуизме, буддизме, даосизме и синтоизме [6, с. 218], проявив себя, таким образом, как мировоззренческое направление, характерное в наибольшей степени для премодерна, которому наиболее соответствует и являющаяся квинтессенцией данного направления мировоззренческая парадигма натуроцентризма, получившая свое рациональное оформление в философско-научной мысли эпохи модерна как реакция на его издержки.

Однако уже в этой основополагающей для радикального экологизма парадигме еще в процессе данного оформления проявилась свойственная рассматриваемой здесь идеологии диалектическая антиномичность. Одним из таких проявлений можно считать революционный (с принятием в расчет того, что революция – это не только «переворот», но и «возвращение») аспект натуроцентризма, выразившийся уже в призыве Ж.-Ж. Руссо вернуться назад в природу, встретивший саркастическую отповедь Ф. Вольтера, резонно подметившего, что вернуться «назад в природу» можно только на карачках [6, с. 218]. В столкновении столь образно выраженных мыслей двух философов-просветителей нашло свое выражение явное логическое противоречие между натуралистическим пафосом позднейшего радикального экологизма с его отрицанием революции и постулированием «законности» лишь эволюционного пути развития как естественного – свойственного природе.

Но последнее означает недопустимость «реакционно-революционных» посягательств на полученные человеком от природы (вспомним постулат натурализма о природе как универсальном принципе объяснения всего сущего) в ходе эволюции и ставшие частью его природы прямохождение, а также разум – источник критикуемых радикальными экологистами рациональности и научно-технического прогресса [8, с. 121–125].

Натуроцентрические аспекты радикального экологизма, выражающиеся в критичном отношении к рациональности, прогрессу, идеям Просвещения вообще, радикальному техническому и социальному эксперементированию, индивидуализму, а также в идеализации доиндустриального прошлого, уважении к традициям и стабильности, установках на защиту исторического наследия, осуществление лишь самых необходимых изменений и только посредством умеренной и постепенной адаптации – органичным, а не революционным путем, сближают данную идеологию с консерватизмом. Однако эти постулаты радикального экологизма диалектически сочетаются в нем с чуждыми консерватизму, предполагающему неизменность человеческой природы, идеями о о возможности и даже желательности изменения человеческой природы. В противоположность консерватизму, предполагающему сохранение в обществе статус кво, радикальный экологизм диалектически сочетает отмеченные выше натуроцентристски фундированные охранительно-традиционалистские и даже реакционные установки с ориентацией на коренные преобразования экономической, социальной и политической систем. Такие принципы, как прямая со­держательная демократия, эгалитаризм, отказ от насилия и социальное правосудие сближают его с течениями, относящимися к левому сектору идейно-политического спектра [5, с. 148–150] и выражают сочетание в радикальном экологизме сопричастных парадигме доиндустриального премодерна натуроцентристских аспектов с относящимися главным образом к парадигме индустриального модерна гуманистическими антропоцентрическими аспектами. Именно данный сектор оказался идейно наиболее близким экологизму на современном этапе, что получило свое выражение в частично синтезировавшем их экосоциализме, а в рамках его платформы – в оценке роли государства как института, призванного сыграть центральную роль в осуществлении социальных изменений и дальнейшего развития общества на основе регулирования рынка, равенства, коллективной собственности и перераспределении богатства, обеспечивая на этих условиях эффективную защиту окружающей среды [5, с. 149–150].

На текущем этапе развития общественно-экологического мышления в нем выделяются три крайние позиции, каждая из которых соответствует парадигмам натуроцентризма или гуманизма.

Первая из них – экологический пессимизм, характеризующий негативные экологические воздействия на хозяйство и здоровье людей как фатальные и постулирующий неизбежность перерастания экологического кризиса в экологическую катастрофу.

Вторая, тесно связанная с первой – экологический алармизм, акцентирующий катастрофические последствия воздействия человека на природу, нехватку природных ресурсов, необходимость принятия немедленных и решительных мер для оптимизации системы «природа-общество» [7].

Они соответствуют натурцентризму с его критикой радикального научно-технического экспериментирования, прогресса вообще и максимой «возвращения в природу». Стремясь аннулировать воздействие научно-технического прогресса на естественную среду обитания человека, идеализируя первобытный и средневековый уклады, способствуя возрождению мальтузианства и руссоизма, экологические пессимисты и наиболее радикальное их «ответвление» – экологические алармисты, по сути, работают на возврат к положению, когда экологическая проблематика еще не была явлена сознанию и пребывала в бессознательном.

Третья же позиция – не признающий ограничивающего воздействия экологических факторов на природопользование и жизнь человечества в целом экологический оптимизм [7], сторонники которого в духе просвещенческой антропоцентрически-гуманистической мировоззренческой парадигмы усматривают способ преодоления кризиса в дальнейшей осознанной, рациональной научно-технической деятельности [2, с. 21], что имеет своей издержкой недостаточный учет сложности и своеобразия многих, подчас нуждающихся в полной неприкосновенности или особой защите, составляющих природной среды и причинение ей в связи с этим определенного, хотя и не всегда сразу проявляющегося, ущерба.

В качестве альтернативы и в то же время равнодействующей, «снимающей» антагонизм натуроцентрической и антропоцентрически-гуманистической парадигм социоприродного взаимодействия с их крайностями и издержками, психологически обусловленный детерминированной особенностями взаимосвязи состояний сознания со структурами бессознательного амбивалентностью проявления экологического архетипа [2, с. 21], выступает экоцентризм.

Постулируя целью взаимодействия с природой удовлетворение потребностей как человека, так и самой природы на условиях соблюдения баланса между прагматизмом и репродуктивностью экосистем, отказа от иерархической картины мира и почти полного паритета между природой и человеком, он исходит из того, что наивысшей ценностью является гармоничное развитие человека и природы [6, с. 222]. Это соответствует предполагающей дополнение экологии социоприродных отношений экологией сознания людей при возрастании у них ответственной активности космической этике с лежащими в её основе представлениями о человеке и его сознании как явлениях не только планетарного, но и космического происхождения и значения [1, с. 275–276], а также оформляющейся во второй половине XX – XXI вв. мировоззренческой парадигме антропокосмизма.

Библиографический список

1.    Волков С. Н. Феномен мистицизма: истоки происхождения и современное состояние в России. Дисс. … Д. филос. наук. Саранск, 2004. – 317 с.

2.    Гимазетдинова А. Х. Экологические аспекты общественного сознания и коллективного бессознательного: автореф. дисс. … канд. филос. наук. – Казань, 2005. – 25 с.

3.    Забарин А. В., Иванова А. С. Отношение к экстремизму студенческой молодёжи: психолого-политическое измерение // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. Социология. – 2013. – № 1. – С. 121–129.

4.    Журкин В. В., Загладин Н. В., Кременюк В. А. Тишков В. А. Стратегические угрозы и риски в политической сфере // Стратегия гражданской защиты: проблемы и исследования. – 2013. – № 2. – Т. 3. – С. 142–154.

5.    Милякова А. А. Влияние традиционных политических идеологий на экологические движения в Западной Европе // Среднерусский вестник общественных наук. – 2008. – № 4. – С. 148–152.

6.    Мякинников С. П. Мировоззренческие основания экоцентризма и экомышление // Известия Томского политехнического университета. – 2005. – № 1. – Т. 308. – С. 218–221.

7.    Панкрушина А. Н. Актуальные проблемы формирования современного экологического мышления // Фундаментальные исследования. — 2007. — № 4. — С.94–95. Научная электронная библиотека «Киберленинка» URL: http://cyberleninka.ru/article/n/aktualnye-problemy-formirovaniya-sovremennogo-ekologicheskogo-myshleniya (дата обращения: 15.12.2016 г.).

8.    Самарская Е. А. Постиндустриализм как критическая позиция // Общественные науки и современность. – 1998. – № 2. – С. 119–128.

Соколова С. В., Соколов Б. И. Экологический экстремизм и предпринимательство в глобальной экономике // Проблемы современной экономики. – 2013. – № 2 (46). – С. 303–306.