Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- «Культурно-историческое время» в понимании произведений искусства

Е. В. Звонова Кандидат педагогических наук, доцент,

А. А. Васильева студентка,

Московский педагогический государственный университет,

г. Москва, Россия

Культурно-историческое время – это совокупность культурных артефактов и наших представлений о том, что имеет отношение к актуальной исторической реальности, то есть эпохи, которая имеет место в действительности, соответствует специфическим глобальным параметрам ситуации в мире, стране, к событиям, которые напоминают эту реальность. Культурно-историческое временя относится к духовной сфере исторической эпохи, но это не обязательно ситуация глобального масштаба [2, с. 14].

Конструирование культурно-исторического времени происходит на основе системы исторических ценностей – исторические процессы в историческом исследовании конструируется как часть единого процесса, поэтому оценка исторического феномена происходит в контексте системы ценностей, как ориентиров конструируемого процесса.

А. Н. Лой, описывая свойства культурно-исторического времени, делает возможным понимание направленности истории, «оформляет» отношение людей к настоящему и будущему, определяет смысл человеческого существования [5]. Временной континуум является необходимым условием понимания истории, это та структура, с помощью которой мы конструируем историю как теоретический объект. Культурно-историческое время есть структура, которая позволяет нам говорить об объекте - истории. Нелинейность культурно-исторического времени, открытость будущему дают возможность говорить о тенденциях, а не законах. Деятельность человека как сознательного носителя ценностей и смыслов своей культуры создает непрерывное, направленное время истории. «Развивается представление о возрасте культуры, который устанавливается на основе её отношения к традиции и новации» [7, с. 18].

Пространство культуры – это множество произведений, текстов культурного наследия, которое в свою очередь структурировано и представлено существованием различных, несхожих друг с другом систем – культурных миров. Изучение культурно-исторического времени ставит необходимым использовать методы и приемы гуманитарного познания. В теоретико-методологическом плане большое значение имеют взгляды М. Бахтина на специфику гуманитарного познания, отличную от всеобщих методов естественно научного познания. В отличие от естественнонаучного познания, которое строит свой идеальный объект в одном пространственно-временном континууме, гуманитарное знание, в том числе познание культуры, стереоскопично. Оно строится в нескольких пространственно-временных средах, совмещая проекции хронотопов события, повествователя (автора) и исследователя. Такое совмещение вводит феномен культуры в контекст, по словам М. Бахтина, «Большого времени», в котором все культуры сопричастны друг другу, а их интерпретация имеет принципиально открытый, незавершенный характер [1].

Понимание – основной, адекватный своему предмету метод познания гуманитарных наук. Предмет гуманитарного познания всегда сохраняет смысловое ядро, доступное только пониманию с его принципом незавершенности. Поэтому современные направления гуманитарного познания ориентируются, в первую очередь, на решение экзистенциально-смысловых проблем человека, в осмысление которых привлекается т. н. «вненаучное» знание, выраженное посредством художественного образа [8, с. 4]. Осмысление искусства как феномена культуры, особый экзистенциальный опыт существования человека, где встречаются вечное и вневременное. Время стало связываться с событиями человеческой жизни, с ценностными, духовными проблемами. Культура – временной феномен, где встречаются и взаимодействуют время и вечность, изменяющееся и неизменное. Традиционно основными темами искусства является обращение к природе, к Богу, к человеку.

Искусство, являясь сложной, саморазвивающейся системой [10], оформляется и существует лишь тогда, когда все ее основные подсистемы трансцендируют к «целому», определенной культуре. Центральным звеном в диалоге и самом существовании истории, искусства, культуры и времени является человек. «Диалог культур может быть осуществлен только на личностном уровне, как говорение участвующих сознаний. Динамизм пространства культуры задается не типическим, а индивидуально-личностным поведением» [9, с. 160].

Таким образом, культурно-историческое время дается в единстве знания и чувства, в единстве аффекта и интеллекта (Л. С. Выготский, Г. Г. Кравцов, В. П. Зинченко), личностного понимания человеком.

Является ли «чувство культурно-исторического времени» красивой метафорой или это словосочетание можно рассматривать как научное понятие? Чувство культурно-исторического времени выступает результатом активного интеллектуального труда и эмоционального постижения. Уровень сформированности чувства культурно-исторического времени определяет степень понимания морального закона. Знание фактов, хронологии, имен не приводит к формированию чувств. Понимание произведения искусства есть сопричастность к человеческой культуре, акт мысленного включения в познаваемый и переживаемый процесс, событие или данность.

Чувство культурно-исторического времени в активном познавательном процессе объединяет и взаимно дополняет знание и переживание человека, что особенно проявляется в результате понимания произведений искусства. Во-первых, потому что художественные тексты (музыкальные произведения, литература, скульптура, живопись и пр.) выступают в роли культурно-исторических артефактов – они созданы при помощи культурно-исторических кодов, знаков и символов художественного языка определенной культуры, определенного периода культурно-исторического времени. Во-вторых, сами произведения искусства являются вневременными символами – они транслируются в разные культуры, «вступая в диалог» с представителями иных культур и исторических эпох. Эта особенность великих произведений искусства, поскольку они передают информацию об общечеловеческих ценностях, о вечных дилеммах взаимоотношений человека и окружающего мира.

Восприятие произведения искусства всегда индивидуально и субъективно, это отражается даже в научных исследованиях культурологов и искусствоведов. Символический подход в изучении произведений искусства строится на изучении знаков и символов художественного языка, рассматриваемого в процессе смены культурно-исторических, теоретических систем [4]. Это позволяет на первом этапе встречи с искусством придерживаться культурно-исторической парадигмы художественного произведения, исторически верно атрибуцировать, но не является узким ограничением, мерилом «правильно или неправильности» восприятия художественного произведения. Художественные символы выступают результатом обобщения человеческого переживания, сконцентрированным символом морального закона. Ценность и уникальность художественных символов заключается в коммуникативной направленности художественных текстов. «Чистое» есть нечто, на что человек явно не способен, поэтому существуют символы. Только сопрягаясь с ними, мы можем давать в себе рождаться определенным состояниям, которые естественным путем в нас не могли бы родиться» [6, с. 198].

«Альтист Данилов» – знаменитое фантастическое произведение Владимира Орлова, вышедшее в 1980 году, стало символом определенной, теперь уже ушедшей в прошлое эпохе [7]. Этот роман появился как результат видений писателя. Дело в том, что у В. Орлова заболела жена. И он много ночей не спал. Но потом все-таки, погрузившись в сон, он увидел историю любви демона к земной женщине. Именно благодаря этому сну и возник дерзкий и трепетный текст.

Действие разворачивается в конце 70-х годов прошлого века в реальной Москве. Останкино, Аргуновская улица (где происходили собрание домовых), Мещанская улица, Колпачный переулок, Хохловский переулок (где жила Наташа), Сретенка, улица Королева, Подкопаевский переулок и другие выбраны не случайно. Весь роман – это трогательное признание в любви к земной женщине и прекрасному городу. Всплывая в памяти, характерные особенности улиц усиливают характеристики героев или придают особый, скрытый оттенок эмоциональной оценке событий.

«Альтист Данилов» – фантастический роман о выборе: быть человеком или демоном, восстать или подчиниться, негодовать или действовать. Одной из самых актуальных потребностей человека является потребность в осознании и переживании способности влиять на ход собственной жизни. Не случайно переживания героя тесно связаны с его музыкальным творчеством, поскольку искусство создает среду саморазвития через насыщение жизни смыслом [3] и соотнесение личного времени с вечностью.

Автор сознательно создает условия для взаимодействия интеллектуального и эмоционального начала названиями и историей улиц родного города, выводит морально-нравственный критерий [6] оценки человеческого бытия.

Библиографический список

1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М.,1975. - С.234-407.
2. Гриценко Н. В. Историческое время в социально-философском контексте: Дис. ... канд. филос. наук. - Таганрог, 2004. - 156 c.
3. Ермолаева М.В., Лубовский Д.В. О значении искусства в контексте развития взрослого человека // Культурно-историческая психология. - 2013. - № 3. - С. 38-45.
4. Звонова Е.В. Содержание понятия «чувство культурно-исторического времени» в современной науке // Вестник Российского нового университета. - 2013. - № 1. - С. 34-38.
5. Лой А.Н. Социально-историческое содержание категории «Время» и «Пространство». - Киев, 1978. - 135 с.
6. Мамардашвили М.К. Понимание морального закона и воспитание историей// Общая психология. Тексты: В 3 т. Т.2: Субъект деятельности. Книга 3. Изд.2-е , испр. и доп/Отв. ред В.В.Петухов. - М., 2004. - С. 183-214.
7. Орлов В.В. Альтист Данилов. – М.:АСТ, 2006. – 512 с.
8. Пак Г. С. Многомерное время истории как человеческой деятельности. Дис.... д-ра философские науки. - Екатеринбург, 2000. - 323 с.
9. Черниева З. Л. Экзистенциальное время и культура : Дис. ... канд. культурологических наук. - Екатеринбург, 2004. - 150 c.
10. Шабельников В.К. Формирование умственных действий – путь к познанию самоорганизующихся функциональных систем // Вестник РГГУ. Серия: Психология. Педагогика. Образование. - 2015. - № 2. - С. 62-78.