Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Изображение детства как травмы в романе О. Гапеевой «Кэмэл-Трэвэл»

Е. В. Гранкина Кандидат филологических наук, доцент,

Белорусский государственный педагогический университет,

г. Минск, Беларусь

Ольга Гапеева (р. 1982) – современная белорусская писательница, автор прозаических, поэтических, драматургических произведений, которые адресованы как взрослой аудитории, так и читателям-детям, обладательница литературной премии «Экслибрис» за лучшую детскую книгу «Сумны суп» (2013), лауреат премии «Книга года» (2015) и иных литературных премий.

Роман О. Гапеевой «Кэмэл-Трэвэл» (2019) воспроизводит события из личной жизни писательницы периода ее детства, при этом авторский интерес фокусируется не только на самом событии, но и на его рефлексии, что приводит к эффекту удвоения повествовательной перспективы, так как взгляд ребенка и взгляд взрослого рассказчика являют собой симбиотическое единство.

По жанровым характеристикам «Кэмэл-Трэвэл» вписывается в канон новейшей белорусской литературы, где особую популярность обретают художественно-документальные жанры, в которых фиксируются изменения, происходящие с течением времени как с самим автором, так и с социумом. Свидетельством этому может быть творчество С. Алексиевич, романы Адама Глобуса «Сям’я», Д. Бартосика «Быў у пана верабейка гаварушчы». Т. А. Карпеева отмечает, что художественная ценность таких жанров «…определяется не только объективной стороной "non-fiction", но и субъективным фактором – личностью автора как "эго-текст"» [2, с. 1]. К категории эго-текста в художественно-документальной прозе относят, в частности, элементы автобиографизма, которые в романе О. Гапеевой становятся сюжетообразующими.

Историческим фоном романа «Кэмэл-Трэвэл» становятся последние десятилетия существования БССР и СССР. Диалектике взаимодействия Белоруссии (в романе – Беларуси [1, с. 9]) и России, как доминирующей республики в составе Советского Союза, О. Гапеева уделяет существенное внимание, образно сопоставляя это взаимодействие с русской матрешкой, суть которой в поглощении большей фигурой меньшую. Для писательницы любимой была последняя матрешка, «которая не раскрывалась и не скрипела, была гладкой и миниатюрной, как и БССР в сравнении с СССР» (здесь и далее перевод с бел. – Е.Г.) [1, с. 5]. Современное осмысление эпохи перестройки в многообразии свойственных этому периоду противоречий  в определенной степени обусловили негативное отношение О. Гапеевой к своему детству. Образ детства в романе «Кэмэл-Трэвэл» далек от часто встречаемого в литературе образа детства как потерянного рая.

В изображении О. Гапеевой главными характеристиками детской жизни была ее строгая регламентация, существование системы непреложных правил и запретов, при этом главным правилом и требованием было послушание, подчинение ребенка взрослому («…в то время я слушалась всех: маму, бабушку, теток, учителей, докторов» [7, с. 21]), приоритет практичного, материального над духовным («…максимум практичности, минимум эстетики» [7, с. 57]), разумного над эмоциональным.

Основное пространство детства – это семья, дом, место, где тепло и уютно. Однако героиня романа «Кэмэл-Трэвэл» воспитывалась в неполной семье, без отца. Вероятно, этот факт должен вызвать сочувствие. Однако, как отмечает О. Гапеева, «…я совсем не переживала из-за того, что теперь папа не жил с нами. Мне не приходилось ездить к его друзьям, от которых пахло пивом, а после смотреть на то, как мама переживает и кричит, потому что мы вернулись в полночь» [7, с. 13–14]. Более того, образы отсутствующего отца, разведенных родителей в глазах окружения рассказчицы оказываются не катастрофичными, а желанными: «Дети в школе мне завидовали, потому что почти никто из них не был доволен брачными отношениями своих родителей. Почти каждый день им доводилось слушать ругань и концерты в бемольной тональности для родителей с оркестром» [7, с. 14]. Однако сама героиня ситуацию, предшествующую распаду семьи, переживала болезненно: «…по интонациям и телодвижениям я понимала, что происходит что-то трагическое, и это давалось мне непросто» [7, с. 78]. Дом превратился в клетку, из которой хотелось скорее вырваться: «…главным было как можно скорее выйти из квартиры, а куда – не имело значения» [7, с. 78].

Недовольство своей семьей, ролью в семье имеет в роду героини давние традиции. Так, примечателен эпизод разговора с бабушкой. На вопрос внучки, кем она хотела быть в детстве, та ответила: «Хотела быть мамой. Вот и стала, – безрадостно вздохнула она… Будто кто-то обманул ее, сказав, что быть мамой хорошо, это даже может вызывать зависть, но оказалось – совсем не так» [7, с. 14]. Кризис семьи, кризис в политическом устройстве, кризис в бытовой составляющей жизни, когда не «покупали», а «доставали» [7, с. 46], кризис идеологии, например, одним из открытий для рассказчицы стало то, что на значке-звёздочке, который она носила, будучи первоклассницей, образ Ленина: «…мне и в голову не могло такое прийти, я просто носила какую-то звездочку с чем-то внутри» [7, с. 4], тотальное ощущение того, что тебя обманули – все это обусловило пессимистичность присущего героине взгляда на мир, взгляда, полярность которого ей пришлось менять еще долго после своего взросления. Не случайно одна из глав романа заканчивается описанием школьной фотографии: «…так что среди всех красивых детей в праздничных нарядах та, что выглядит черным пятном с виновато-безразличным взглядом, – это я» [7, с. 35].

Исходя из авторских воспоминаний, можно говорить о том, что у героини романа «Кэмэл-Трэвэл» было «детство без детства»: «Мама воспитывала из меня спартанца и очень не любила, когда я плакала. Она считала, что жалеть и утешать меня нельзя… Более действенной считалась фраза: "Сейчас возьму ремень, тогда будешь знать, почему ревешь"» [7, с. 29]. Так же показательно воспоминание героини об одном лете в детском спортивном лагере. Оно было «…насквозь пронизано муштрой, которой позавидовали бы Фридрих Великий или кайзер Франц Иосиф» [7, с. 18]. Желание матери дать дочери воспитание и образование «как у всех» привело к тому, что героиня проживала «…дни и месяцы под лозунгом "ни минуты без растяжки"» [7, с. 18]. При этом сама рассказчица не чувствовала ни желания, ни особых талантов для того, чтобы заниматься гимнастикой. Не случайно О. Гапеева, описывая страх того, что во время шпагата могут порваться связки и все части тела будут «болтаться в разные стороны, независимо от моего желания» [7, с. 18], создает образ марионетки – ведомой, управляемой и одинокой. И поэтому одновременно трагичен и закономерен вопрос, рождающий комплекс вины у ребенка восьми лет: «за что?» (курсив – О. Гапеева) [7, с. 20].

  Тема диалога взрослого с ребенком в романе «Кэмэл-Трэвэл» окрашена мрачными тонами. Чаще всего между этими мирами пропасть непонимания, недоверия и эмоциональной холодности. В книге появляется образ ребенка-получеловека, и пусть ситуация, в которой употреблено это обозначение, скорее, юмористическая (если у тебя зимой варежки на резинке – значит, ты «получеловек», «леди все-потеряйло-и-забывайло, иди, страдай» [7, с. 43]). Но сама возможность появления подобной номинации ребенка – симптоматична.

Не раз в романе художественное осмысление получают ситуации, в которых показана родительская черствость. Все это не остается без последствий и психологических травм, которые переживает ребенок даже после взросления: отсутствие похвалы в детстве привело к тому, что героиня вынуждена признать: «…к любым проявлениям похвалы с того времени я отношусь подозрительно» [7, с. 56]. При этом невербальное взаимодействие со взрослым может оказаться для ребенка не менее болезненным, чем прямой разговор. В этой связи показателен эпизод с горячей водой, которую мама набирала героине для купания: «…вода была не просто горячая, а кипяток, не знаю, почему мама делала такую температуру воды… С того времени я не люблю мыться в ванне» [7, с. 50].

Таким образом, специфика изображения темы детства в романе О. Гапеевой «Кэмэл-Трэвэл» обусловлена тем, что писательница представляет этот период как пространство трагического, анализирует психологические травмы детства, от которых не излечилась и после взросления.

Библиографический список

1. Гапеева, В. Кэмэл-Трэвэл : раман / В. Гапеева. – Мiнск : Галіяфы, 2019. – 104 с.
2. Карпеева, Т. А. Художественно-документальные жанры русской литературы ХI–ХХ вв. (Генезис, жанры, поэтика) : учебно-методическое пособие / Т А. Карпеева. – Казань : КФУ, 2013. – 93 с.