Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Категория итеративности в удмуртском языке

В. Е. Веретенникова Ассистент,

Удмуртский государственный университет,

г. Ижевск, Удмуртская Республика, Россия

Специфическим значением, пограничным между внутрисобытийной и событийной предикатной множественностью, является значение повторения ситуации в определенном временном отрезке: ограниченный период времени, в течение которого ситуация повторяется, позволяет рассматривать это повторение как единую ситуацию, но притом повторяющиеся ситуации могут быть рассмотрены и независимо друг от друга. Подобное значение часто бывает выражено через глагол-сказуемое. Такие глаголы называть итеративными впервые предложил О. Есперсен, который в своей “Философии грамматики” писал: “…действительная множественность глагола, это то, что в некоторых языках выражается так называемым фреквентативом или итеративом – иногда самостоятельной формой глагола, которая часто включается в систему времени или в систему видов конкретного языка” [4, с. 198]. В некоторых других работах именно термин iterative используется для предложений, описывающих многократное повторение ситуации в течение какого-то времени. Термин “итератив” имеет самый широкий разброс значений и часто употребляется в общем смысле для всей совокупности значений, относящихся к семантической зоне предикатной множественности.

В зависимости от степени доминирования тех или иных итеративных параметров В. С. Храковский классифицирует итеративные значения следующим образом: 1) по временным параметрам: регулярная – нерегулярная итеративность; 2) по количественным параметрам: многократная – однократная итеративность, определенно-кратная – неопределенно-кратная повторяемость; 3) по пространственным параметрам: однонаправленная – двунаправленная итеративность [8, c. 150–152].

В ряде языков глагольная множественность выражается теми же показателями, что и такие видовые значения, как дуративное, имперфективное и др. – например, в славянских языках такое совмещение возникает у глаголов несовершенного вида. Этот факт находит отражение в ряде теоретических работ по аспекту, где глагольная множественность трактуется как значение видовой категории. В исследованиях лингвистов последних десятилетий (В. С. Храковский, А. Б. Шлуинский, В. А. Плунгян, И. Б. Долинина, Ю. С. Маслова и др.), однако, было показано, что данные категории довольно часто выражаются независимо друг от друга.

В удмуртском языке показатель итеративности прямо не называют грамматическим. В научном издании «Грамматика современного удмуртского языка» он приводится в числе суффиксов глагольной деривации [3, с. 219]. Но, однако, Б. А. Серебренников, причисляет их собственно к видовым показателям, «образование которых имеет тотальное распространение», в отличие от образований, которые «явно тяготеют к образованию лексического порядка», в силу того, что их показатели «имеют видовое значение, но не имеют ˂…˃ тотального распространения» [7, с. 109–141]. В. И. Алатырев анализирует данный суффикс в рамках категории вида, в разделе о грамматической категории глагола [1, с. 561].

          Рассмотрим некоторые способы выражения множественности действия в удмуртском языке. Самыми распространенными выразителями неоднократности глагола являются суффиксы -ыл- (в глаголах I спряжения) и -лля- (в глаголах II спряжения) [7, с. 135–137]. Данные суффиксы указывают на многократное действие глагола в прошлом, а также многократное действие, происходящее то и дело, время от времени, постоянно. Например: Куноос лыктыкузы, песянае перепеч пöралляз ‘Каждый раз, когда приезжали гости, бабушка стряпала перепечи’. Солэсь тöдьы йырзэ ӵукнаысен ик адӟо вал ини бакча берысь турын пöлысь, отын со сяська бичалляз яке чебер бубылиос сьöры бызьылüз ‘Её белокурую головку уже с утра было видно в траве за огородом, и там [она] цветы собирала или за красивыми бабочками бегала’ [2, с. 7].

Итератив используется для обозначения множественности ситуаций, но иногда может употребляться глагол без соответствующего суффикса, например: Со йырзэ ялан берыктылэ ‘Он постоянно поворачивает голову’. Со ялан мамаезлы юрттэ ‘Он постоянно помогает матери’. В первом предложении используется форма итератива и присутствует указатель повторяемости ситуации наречие ялан ‘постоянно’. Во втором предложении при наличии того же лексического маркера выбирается глагол без грамматического показателя итератива.

Кроме того, итератив употребляется для обозначения давнопрошедшего времени или «отдаленной» временной дистанции [6, с.  364]. Такие же формы имеются и в удмуртском языке: Мон азьло вань нимъёссэз тодылü, нош табере вунэтü ни ‘Я раньше всех по именам знал (знавал), а теперь позабыл’. Кышетсэ Марина котьку ик кымыс азьзэ кыре кельтыса керттылüз ‘Платок Марина почти всегда завязывала, оставляя лоб открытым’. Со дырысен Марина, выль кенъёс сямен, йырсизэ керттылыны кутскиз кышетэн ‘С тех пор Марина, как невестки, волосы стала завязывать платком’ [5, с. 10].

Также следует отметить, что итератив может использоваться для выражения значения экспериентива: Со ноку но монэ адӟылымтэ вал ‘Он никогда меня не видел’.

Итератив может выражать аспектуальные значения, такие как хабитуальное и делимитативное. Хабитуалис («регулярно повторяющиеся действия» [6, с. 159]): Школаысь бертыкузы, мамазы бамъёссэс чупалля ‘Когда [они] возвращаются из школы, мама целует [их] щеки’. Коткудüз потüсь мурт фишказэ пуктыкуз, ӝöкез пильымон вылысь шукке ‘Каждый выходящий из игры, ставя фишку, ударял сверху так, что стол мог бы сломаться’. Тросэз дышüллям ни солы: нокыӵе но уг карисько ‘Многие уже привыкли к этому: не обращают внимания’ [9, с. 14].

Делимитатив, т.е. длительные ситуации, ограниченные во времени [6, с. 298]: Гужем ми эмезь октылüськом ‘Летом мы собираем малину’. Войналэсь азьло со, кышноез бöрдылон дыръя, кызьы ке но буйгатыны тыршылüз сое ‘До войны он, когда плакала жена, как-нибудь старался успокоить ее’ [5, с. 16].

Таким образом, в удмуртском языке, итератив, как одно из наиболее поздних образований, используется как для отражения множественности ситуации или объекта, так и для выражения значения экспериентива; наблюдается совмещение некоторых перфектериующих (делимитатив) и имперфектирующих (хабитуалис) значений.

Библиографический список

1.  Алатырев В. И. Краткий грамматический очерк удмуртского языка // Удмуртско-русский словарь. – М.: Русский язык, 1983. – С. 561 – 591.

2.  Архипов Т. А. Лудӟи шур дурын: Роман-дилогия. – Устинов: Удмуртия, 1985. – 524 с.

3.  ГСУЯ – Грамматика современного удмуртского языка. Фонетика и морфология / Под ред. П. И. Перевощикова, В. М. Вахрушева, В. И. Алатырева. – Ижевск: Ижевское книжное изд-во, 1962.

4.  Есперсен О. Философия грамматики. – М., 1958.

5.  Петров М.П. Ӟардон азьын: Повесть, поэмаос, кылбуръёс, веросъёс. – Ижевск: Удмуртия, 1983. – 260 с.

6.  Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. – М.: РГГУ, 2011.

7.  Серебренников Б. А. Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. – М.: Изд-во АН СССР, 1960.

8.  Храковский В. С. Типология итеративных конструкций. – Л.: Наука, 1989.

Чернов П. К. Лыз яг: Повестьёс, веросъёс. – Ижевск: Удмуртия, 1991. – 272 с.