Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Ролевые предикторы в оценке дезадаптивности подростков

Ю. М. Перевозкина, кандидат психологических наук, профессор,

orcid id: 0000-0003-4201-3988, e-mail: per@bk.ru

Л. В. Зиновьева, старший преподаватель,

orcid id: 0000-0001-8604-0772, e-mail: lvpansh@gmail.com

Новосибирский государственный педагогический университет

г. Новосибирск, Россия

Современная реальность информационно насыщенного пространства, пронизывающего все сферы жизнедеятельности выступает весомым фактором трансформации психики, включая аспекты деструктивных изменений. Современные исследователи отмечают изменения в осознании принадлежности к той или иной социально-личностной позиции относительно социальных ролей [2; 10; 13; 15]. Обозначается характер фрагментарной идентичности личности, что приводит к множеству не связанных друг с другом инкогерентных отношений и внуриличностных конфликтов. Вместе с тем аспекты социальной реализации современной молодежи как особой социально-возрастной категории выступают актуальной проблемой исследования.

В контексте ролевого развития личности И. С. Кон отмечает что, ребенок в той или иной степени пассивно усваивает презентуемые ему роли, в то время как подросток, стоящий перед выбором во всех сферах жизни, «примеряет» разного рода социальные роли [4]. Анализ категории роли убедительно представлен в работах зарубежных [3; 6; 7; 8; 12] и отечественных исследователей [1; 4; 9].

Таблица 1 – Подходы к рассмотрению ролевых категорий

Подходы
Ролевые категории
Представители
Структурно-функциональный подход
Социальная роль как функциональный набор норм и стереотипов, соответствующих ожиданиям конкретного общества
Р. Линтон,

Р. Мертон
Теория символического интерракционизма
В контексте игровых стадий ребенка:

1.            Индивидуальные роли (папа, мама, ребенок, доктор и т.д.);

2.            Коллективные роли (дочки-матери, казаки-разбойники и т.д.)
Дж. Мид,

И. Гофман,

Г. Блумер,

Т. Парсонс
Трансактный анализ
Как композиция трех Эго-состояний:

1.            Родитель

2.            Взрослый

3.            Дитя
Э. Бёрн,

К. Штайнер
Психосоциальная модель межличностного взаимодействия
Треугольник Карпмана

1.            Жертва

2.            Преследователь

3.            Спасатель
С. Карпман
Психодрама
Роль как позиция субъекта в контексте жизнедеятельности:

1.            Соматическая (телесная)

2.            Психическая (интрапсихическая)

3.            Социальная (интерпсихическая)

4.            Трансцендентная (духовная)
Я.Л. Морено,

Г. Лейтц,

П. Холмс
Социометрия – способ измерения межличностных отношений
Социально-демографические характеристики ролей членов группы:

1.            «Звезды» – имеют большинство положительных выборов, популярность, и симпатию в группе;

2.            «Предпочитаемые» – получившие среднее число таких выборов;

3.            «Игнорируемые» – имеют меньше среднего числа положительных выборов;

4.            «Изолированные» – члены группы, которых игнорируют, отвергают, не получившие ни одного положительного выбора.
Я. Л. Морено,

Е. Дженнингс,

Е. С. Кузьмин,

Я. Л. Коломинский, В. А. Ядов
Гендерный подход
В соответствии с господствующей бинарной гендерной системой общества:

1.             Мужчина

2.             Женщина
Э. Маккоби,

К. Джеклин,

С. де Бовуар,

М. Фуко,

Е. А. Здравомыслова,

А. А. Темкина и др.
Оценка психосоциального профиль личности [патент]
Ролевой диапазон личности, который реализуется в ключевых сферах жизнедеятельности:

1.             Старуха

2.             Старик

3.             Мать

4.             Отец

5.             Дева

6.             Герой

7.             Ведьма

8.             Трикстер

9.             Девочка

10.         Мальчик
Ю. М. Перевозкина,

Л. В. Зиновьева,

О. О. Андронникова

Н. В. Дмитриева
 

Таким образом, понятие роли в социально-психологическом аспекте, рассматривающем закономерности межличностного взаимодействия, используется для описания повторяющихся, стандартизированных форм и способов поведения. Такое понимание предполагает наличие в поведении субъекта некой заданной, стандартизированной социумом, ситуацией или индивидуальным опытом, составляющей. В рамках настоящего исследования подробней рассмотрим, обозначенные авторами, в контексте оценки психосоциального профиля личности, ролевые фигуры [9]. Выделенные в ходе теоретических и эмпирических исследований ролевые фигуры (старуха, старик, мать, отец, дева, герой, ведьма, трикстер, девочка, мальчик), дифференцированы в соответствии с возрастным аспектом (детство, молодость, взрослость, старость), принадлежности пола (мужской, женский), направленности (конструктивная, деструктивная). Кроме того, каждая роль несет ключевые характеристики, соответствующие социокультурным стереотипам (рис. 1).

Старуха
Мать
Отец
Старик
Трикстер
Дева
Герой
Ведьма
Ребенок мальчик
Ребенок девочка
обращенность к внутреннему миру
мудрость
эмоциональный альтруизм
рациональность
нравственность и романтичность
интуитивность, коварство
восторженность
устремленность
эксцентричность и лукавство
фантазерство и озорство

Кроме того, представленные роли рассматриваются в аспекте предпочитаемая или отвергаемая; когерентная (согласованная), или не когерентная полу и возраста субъекта. Иначе говоря, если предпочитаемая ролевая фигура соответствует полу и возрасту субъекта, то это предполагает адекватное восприятие своей социально-психологической роли. В случае несогласованности предпочитаемой роли половозрастному диапазону, возможно искаженное восприятие своей социально-психологической роли, дезадаптация [2; 10].

Согласно исследованиям зарубежных авторов, современное поколение «Z», характеризующееся включением в цифровую среду с момента рождения, представляют себя как лояльные, сострадательные, вдумчивые, непредвзятые, ответственные и решительные[11; 13]. В то же время своих сверстников они определяют не свойственными себе характеристиками – конкурентоспособные, спонтанные, авантюрные и любопытные. Кроме того, исследователи отмечают, что в подростковом возрасте формируются тенденции к определенной социальной роли, интегрирующей потребность подростка внести свой вклад в развитие общества с его уникальными интересами и способностями, позволяющими развивать идентичность [13]. Вместе с тем, оппозиционные установки по отношению к окружающим взрослым, усложняют взаимодействие, провоцируя внутриличностные и межличностные противоречия, и обусловливая ролевой конфликт [5; 14]. Ролевой конфликт рассматривается как отсутствие согласованности между ролевыми ожиданиями и установками и интересами личности. Ролевой конфликт выступает одним из видов внутриличностного конфликта [4]. Согласно положениям П. П. Горностая, ролевой конфликт может представлять два аспекта:

1. Межролевой внутриличностный конфликт – выражается в переживаниях, связанных с невозможностью одновременной реализации нескольких ролей;

2. Внутриролевой конфликт – связан с противоречивым пониманием личностью и социумом ожиданий и требований, предъявляемых к выполнению одной роли.

П.П. Горностай выделяет типы ситуаций возникновения ролевого конфликта [4]:

1. Противоположность различных ролей. Различные роли не могут функционировать одновременно, или когда проигрывание одной роли существенно мешает исполнению другой.

2. Несовместимость между ролевым поведением и ролевыми ожиданиями. Возможны ситуации односторонних и двусторонних противоречий (случаи дивергентных ролей, или полная ролевая несовместимость).

Вместе с тем выделяют основные стратегии поведения личности в условиях ролевого конфликта – интернальная и эксетрнальная. Такую направленность преобладания одной из стратегий называют локусом ролевого конфликта. Локус ролевого конфликта является определяющим склонность личности выбирать одну из двух стратегий поведения в ролевом конфликте. Интернальная стратегия поведения в условиях ролевого конфликта, предполагает ориентацию на внутренние ценности, и обуславливает противоречие между собственным ролевым поведением и социальными ожиданиями, провоцируя межличностный ролевой конфликт. Экстернальная стратегия поведения в условиях ролевого конфликта, обеспечивает ориентацию на внешнюю систему ценностей, обуславливая внутриличностный ролевой конфликт.

Таким образом, локус ролевого конфликта характеризует направленность на внутренние или внешние детерминанты ролевого поведения в условиях социальной ситуации, и может выступать предиктором склонности к девиантному поведению подростков. Целью нашего исследования являлось выявление ролевых предикторов склонности подростков к девиантному поведению. Выборку исследования составили учащиеся восьмых классов общеобразовательных учреждений г. Новосибирска в возрасте 13–14 лет, в количестве 231 человек (117 девушек и 114 юношей). Для определения ролевых предикторов склонности подростков к девиантному поведению применялся множественный регрессионный анализ. Переменными предикторами выступили роли (методика «Калейдоскоп» [9]) и локус ролевого конфликта (методика «Локус ролевого конфликта» [4]). Переменными откликами, поочередно в каждой регрессионной модели выступили интегральные факторы склонности к девиантному поведению, выявленные с использованием факторного анализа по методу главных компонент с вращением «варимакс нормализованное», в рамках которого, осуществлялось вычисление значения факторов как новых интегральных переменных. В результате получены значения по трем интегральным факторам: дезадаптивность (40,63 %), приспособленность к условиям межличностного взаимодействия (20,65 %), интерактивная направленность (11,03 %). На основе стандартизированных коэффициентов были построены регрессионные уравнения, позволяющие предсказать значения переменных откликов по известным значениям переменных предикторов (рис. 2). Уравнение множественной регрессии по первому фактору имеет следующий вид: дезадаптивность = - 1,34 + 0,14 (ведьма) + 0,18 (девочка) + 0,13 (мальчик) + 0,08 (локус ролевого конфликта). Уравнение множественной регрессии по второму фактору: приспособленность к условиям межличностного взаимодействия = - 0,54 + 0,25 (мать) + 0,40 (герой) + 0,18 (мальчик). Уравнение множественной регрессии по третьему фактору: интерактивная направленность = 0,88 - 0,35 (дева) - 0,19 (отец).

Локус ролевого конфликта
Приспособленность к условиям межличностного взаимодействия
Дезадаптивность
Интерактивная направленность
Ведьма
Девочка
Мальчик
Мать
Герой
0,40
0,13
0,25
0,14
0,08
0,18
0,18
Дева
Отец
-0,35
-0,19

Результаты исследования демонстрируют, что предикторами склонности к девиантному поведению подростков по фактору дезадаптивность выступают роли «ведьма» (эгоцентричность), «девочка» и «мальчик» (импульсивность, спонтанность, инфантильность), с интернальной стратегией поведения в условиях ролевого конфликта (рис. 2), определяющей ориентацию на собственные внутренние потребности и игнорирование внешних ожиданий, что отражает противоречие между ролевым поведением подростка и социальными ожиданиями, провоцируя внешний ролевой конфликт. Фактор приспособленности к условиям межличностного взаимодействия представлен ролевыми предикторами «герой» (свободомыслие, инициативность), «мать» (эмпатия, эмоциональный альтруизм), «мальчик» (зависимость от взрослого), что отражает гибкость приспособления к условиям межличностного взаимодействия, удовлетворенность собой, терпимость к другим, эмоциональный комфорт в условиях межличностного взаимодействия. Фактор интерактивная направленность представлен ролями «дева» (конформность, покорность) и «отец» (рациональность, ответственность), и характеризует направленность на сотрудничество, поддержку конструктивных отношений и эмпатийность.

Таким образом, разнообразие ролевого диапазона личности и его реализация в зависимости от сферы жизнедеятельности, определяет гибкость и адаптивность в условиях социальных ситуаций. В то время как ригидность реализации роли блокирует процесс приспособления в условиях межличностного взаимодействия. В этой связи несомненную актуальность представляет разработка программы профилактики девиантного поведения, обеспечивающая выявление и устранение деструктивно-ролевых факторов риска, а также направленная на укрепление механизмов регуляции адаптивного ролевого поведения подростков.

Библиографический список

1.             Андреева Г. М., Богомолова Н. Н., Петровская Л. А. Современная социальная психология на Западе. Теоретические ориентации. – М.: ВЛАДОС, 1995. – 503 с.

2.             Андронникова О. О. Основные теоретические подходы к исследованию ролевой позиции жертвы // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. – 2012. – № 1. – С. 78–98.

3.             Берн Э. Игры, в которые играют люди: Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры: Психология человеческой судьбы. – Минск : Попурри, 2005. – 507 с.

4.             Горностай П. П. Измерение локуса ролевого конфликта // Психологическая диагностика. – 2004. – № 3. – С. 88–95.

5.             Кон И. С. Социологическая психология: избранные психологические труды. – М. : МПСИ; Воронеж : МОДЭК, 1999. – 560 с.

6.             Лейтц Г. Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я. Л.  Морено. – М. : Изд. группа «Прогресс», «Универс», 1994. ¾ 352 с.

7.             Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура // Социологические исследования. – 1992. – № 2. – С. 118–124.

8.             Мид Дж. Г. Избранное: Сб. переводов / сост. и переводчик В. Г. Николаев, отв. ред. Д. В. Ефременко. – М. : ИНИОН РАН, 2009. – 290 с.

9.             Пат. 2625284 Российская Федерация, МПК А 61 М 21/00. Способ оценки психосоциального профиля личности / Перевозкина Ю. М., Паньшина Л. В., Андроникова О. О., Дмитриева Н. В.; заявитель и патентообладатель ФГБОУ ВПО Новосибирский государственный педагогический университет. – № 2016105668; заявл. 18.02.2016; опубл. 12.07.2017, Бюл. № 20. – 2 с.

10.         Перевозкин С. Б., Перевозкина Ю. М., Паньшина Л. В. Импазо-ролевые особенности успешной профессиональной социализации молодежи // Ученые записки Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы, – 2016. – № 2 (26). – С. 38-43.

11.         Anderson D. Gender Role Stereotyping of Parents in Children's Picture Books: The Invisible Father / D. Anderson, M. Hamilton // Sex Roles. ¾ 2005. – Vol. 52 (3-4). – P. 145–151.

12.         Bricheno P., Thornton M. Role model, hero or champion? Children's views concerning role models // Educational Research. – 2007. – Vol. 49 (4). – P. 383–396. Access available at https://doi.org/10.1080/00131880701717230 (дата обращения: 20.06.2018)

13.         Malin H., Reilly T. S., Quinn B., Moran S.Adolescent Purpose Development: Exploring Empathy, Discovering Roles, Shifting Priorities, and Creating Pathways // Journal of Research on Adolescence. – 2014. – Vol. 24 (1). – P. 186–199.

14.         Hammer J. H., McDermott R. C., Levant R. F., & McKelvey D. K. Dimensionality, Reliability, and Validity of the Gender-Role Conflict Scale–Short Form (GRCS-SF) // Psychology of Men & Masculinity. ¾ 2017. Advance online publication. http://dx.doi.org/10.1037/men0000131 (дата обращения: 20.06.2018)

Velez J. A., Ewoldsen D. R. Helping behaviors during video game play // Journal of Media Psychology: Theories, Methods, and Applications. ¾ 2013. – Vol. 25(4). – P. 190–200. Access available at http://dx.doi.org/10.1027/1864-1105/a000102 (дата обращения: 20.06.2018)