Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Прагматический потенциал сравнений при создании языковой шутки

Ю. Г. Фатеева Кандидат филологических наук, доцент

Волгоградский государственный медицинский университет,

Г. Волгоград, Россия

Сравнение – это одно из средств художественной выразительности, широко применяемых в публицистике и художественной литературе. Существует ряд определений данного языкового явления, например, А. И. Ефимов считает сравнением сопоставление описываемых лиц, характеров, событий, картин с образами, хорошо знакомыми читателю. [1, с. 224]. С одной стороны, такое описание через другой предмет, имеющий очевидные для автора сходства с объектом описания, изображаемое как бы конкретизируется, с другой – каждое сравнение наделено определенным прагматическим значением: через него автор осуществляет своеобразный контакт с читателем, раскрывает свои подлинные ценности и пр. К тому же нередко оно является «приемом композиционным или служит основой для развертывания образа» [5, с. 351].

Классификация сравнений – вопрос до конца не проясненный, несмотря на долгую историю их изучения. Так, например, традиционно принято делить указанный троп на сравнения конкретные, точные и оценочные (Ю. Степанов, в частности, делит сравнения на индивидуальные и общепринятые, устойчивые). В основе данного деления на группы лежит наличие или отсутствие оценочной составляющей. Так, в первой группе отсутствуют эти самые элементы, соответственно, лексика, используемая для их создания, располагает в нейтральном пласте языка. Сравнения второй группы имеют определенную стилистическую «привязку». По структуре сравнение могут быть простыми, односложными, и развернутыми. Нередко сравнения переходят в высказывание с метафорическим значением.

Н. П. Потоцкая, например, в группе нейтральных сравнений отмечает их точность, тесную связь с объективными признаками. Основная цель таких сравнений – дать более детальную характеристику объекта в таком случае и объект сравнения, и само слово-«сравнитель» относятся к одной смысловой группе: так, явления природы сопоставляются с похожим явлением, предмет с другим предметом и т. д. Исследователь отмечает, что подобное сравнение может переходить в разряд оценочных, исключая естественный путь, при котором используется оценочная лексика, в том случае, если само сопоставление несет в себе дополнительную смысловую нагрузку.

Среди последних, стилистически окрашенных фразеологизмов, также можно выбелить определенные группы: нормативные, зафиксированные в словарях, и индивидуально-авторские, созданные и «живущие» в конкретном контексте. Именно последние, на наш взгляд, представляют наибольший интерес для исследователя, т. к. их порождение всегда обусловлено ярко выраженной прагматической целью. В нашей работе мы приведем несколько таких сравнений, основная цель которых – создание юмористического высказывания. Материалом исследования послужили произведения о медицине, точнее о буднях российских врачей.

Отметим, что как инструмент сравнения часто выступают фразеологизмы, а для создания индивидуально-авторских сравнений идиомы часто подвергаются различного рода трансформации. Например, необычное обыгрывания сравнений, заключенном во ФЕ, содержит следующее высказывание: «…настоящая эндогенная депрессия столь же похожа на те переживания и душевные терзания, которые читатель попытается себе представить, как кенгуру на тушканчика» [2, с. 339]. Традиционная идиома «похожа, как свинья на ежа» в тексте М. Малявина наполняется экзотическим сравнением кенгуру и тушканчика, при этом русский читатель в состоянии представить разницу размеров указанных животных и затем перенести результаты этого сравнения на степень «душевных переживаний» при указанных заболеваниях.

Обыгрывание сравнений, содержащих в себе ФЕ или уточняющих значение исходного фразеологизма, часто приводит к созданию комического эффекта всего высказывания, как, например, у В. Найдина: «Всегда был очень устойчивым. И в самолетах-вертолетах, и в танках, и в бронемашинах. А сейчас кружусь, как нежная барышня в вальсе или алкаш с перепоя» [3, с. 173]. Проблема героя истории В. Найдина состоит в том, что он не испытывает прежней силы, что периодически состояние здоровья не позволяет вести себя как в молодости, но примечательны языковые способы описания этого: свою нынешнюю слабость герой описывает с помощью сравнений, первое из которых, «кружусь, как нежная барышня», наиболее ярко показывает отношение героя к своему состоянию. Сравнение с нежной барышней (устаревшее наименование в данном случае подчеркивает ненормальность происходящего) в сочетании с рассказами о бурном военном прошлом (самолеты-вертолеты, танки и т. д.) представляет собой контраст, противопоставление, на основе которой и создается юмористический эффект. Второй фразеологизм-сравнение «как алкаш с перепоя» более брутальный и соответствует речи бывшего военного, потому он не обладает такой выраженной и сильной эмоциональностью, как первое сравнение.

Идиомы со значение абсолютного здоровья в русском языке представлены несколькими единицами: «здоров как бык», «здоров как конь»; в творчестве М. Малявина последний вариант подвергается оживлению: ««Кто болен? Я болен? Да я здоров, как этот… как его… конь Македонского-то… а, Имбецил, во! Да я хоть завтра на работу устроюсь – сразу директором!» – восклицает герой-пациент [2, с. 194]. В основе шутки сложный механизм ее создания: так, исходный фразеологизм имеет значение ‘физическое здоровье’, т. к. и бык, и конь по сравнению с человеком имеют больше именно физической силы, но в данном контексте речь идет о психическом здоровье, однако пациент не берет во внимание этот факт. Далее первоначальный фразеологизм уточняется тем, какой именно конь является признаком (символом) здоровья пациента: конь Македонского, что, в свою очередь, также является языковой игрой. Так, словосочетание «парнокопытное животное + фамилия исторического лица» в русском языке соответствует ФЕ «лошадь Пржевальского», однако пациент «выбирает» другого хозяина для коня, личность более яркую, что укладывается в общее маниакальное состояние больного. В заключение языковой шутки используется такой прием каламбура как паронимия, в результате которой Буцефал заменяется созвучным психиатрическим термином «имбецил», означающим среднюю степень слабоумия. Отметим, что данное слово в русском языке нередко используется как ругательство в отношении к человека, ведущим себя неадекватно, глупо.

Даже те немногие примеры, которые мы привели в данной статье, свидетельствуют, как мы полагаем, о неограниченных возможностях использования фразеологизмов при создании стилистически окрашенных сравнений. Цель же такой работы с лексическими единицами, создание языковой шутки, позволяет авторам трансформировать исходные единицы довольно свободно.

Библиографический список

1. Ефимов А. И. Стилистика художественной речи. – М. : МГУ, 1961. – 508 с.
2. Малявин М. Психиатрию – народу! Доктору – коньяк! – М. : Астрель, 2012. – 416 с. 
3. Найдин В. Реанимация. Записки врача. – М. : Эксмо, 2011. – 256 с.
4. Потоцкая Н. П. Стилистика современного французского языка. – М. : Просвещение, 1974. – 356 с.
5. Хованская З. И. Стилистика французского языка. – М. : Высшая школа, 1984. – 344 с.