Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Социосфера. - 2010. - № 4

Л. А. Андреева

Центр цивилизационных и региональных исследований РАН,

г. Москва, Россия

С. Н. Булгаков, осмысливая ход революционных событий 1917 года, резюмировал: «Как ни мало было оснований верить грезам о народе-богоносце, все же можно было ожидать, что церковь за тысячелетнее свое существование сумеет себя связать с народной душой и стать для него нужной и дорогой. А ведь оказалось, что церковь была устранена без борьбы, словно она не дорога и не нужна была народу, и это произошло в деревне даже легче, чем в городе… Русский народ вдруг оказался нехристианским» [4, с. 609]. Пытаясь ответить на вопрос, почему «народ-богоносец» вдруг массово воспринял большевистскую идеологию, Н. А. Бердяев писал, что «тоталитарность, требование целостной веры, как основы царства, соответствует глубоким религиозно-социальным инстинктам народа. Советское коммунистическое царство имеет большое сходство по своей духовной конструкции с Московским православным царством… Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народ» [2, с. 117, 93].