Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Конфликт в медийном пространстве

З. Н. Афинская кандидат филологических наук, доцент,

Московский государственный университет

имени М. В. Ломоносова,

г. Москва, Россия

Общественно-политический дискурс – один из главных факторов медийного пространства – должен обладать в течение определенного исторического периода достаточной стабильностью, чтобы быть узнаваемым. Вместе с тем он подвержен постоянным трансформациям, так как отражает актуальную, а подчас и острую, ситуацию в обществе. Главной риторической чертой политического дискурса является его динамика, постоянное «обновление» концептуального ядра, который формируется не только языковыми, но и социолингвистическими факторами, критическим рассмотрением общественных явлений [2]. Эта риторика влечет за собой когнитивную специфику медиапространства – полемичность вплоть до конфликтогенности, что было отмечено достаточно давно.   В общественном дискурсе всегда присутствует, как замечал М. Бахтин, диалогизм мнений, который может принимать форму диспута, острых споров, борьбы идей. Действия в этой борьбе, согласно Ю. В. Рождественскому, предполагают четко выраженные различия во мнениях, противоречия в диспутах и дискуссиях, принимающих иногда форму [5]. С одной стороны, в речевой деятельности мы стараемся избегать конфликтных ситуаций, которые могут возникнуть вследствие резких и категорических оценочных мнений и критических суждений; с другой стороны, полемика и дискуссии как определенный медийный жанр не может не содержать «ген» конфликта в той или иной степени. Сама концептуализация медийного пространства, постановка вопроса в контексте общественной дискуссии, необходимо подразумевает полемику, сопряженную, как представляется, с обостренным вниманием к вскрытию противоречий в дискурсе оппонента. Важнейшей составляющей языка СМИ является, как пишет Т. Г. Добросклонская, «уровень концептуальный, или когнитивно-идеологический. Действительно, именно язык СМИ является тем кодом, той универсальной знаковой системой, с помощью которой в индивидуальном и массовом сознании формируется картина окружающего мира. Специалисты по медиапсихологии признают, что сегодня восприятие человеком окружающего мира в очень большой степени зависит от того, каким представляют этот мир средства массовой информации» [4, с. 37].

Как оценить конфликтогенный потенциал слова? Зависит ли он от дискурса, в котором употребляется слово, или от его семантики, от внутренне присущей ему полисемии? На эту семантическую особенность слова обращает внимание П. Бурдье: «Слова из политической лексики являясь сутью борьбы, содержат полемику под видом полисемии, которая представляет собой отпечаток антагонистического использования их различными группировками в прошлом и настоящем» [3, с. 95].

В конфликтах участвуют как минимум две стороны, два противоборствующих принципа, которые находят свое языковое выражение в антонимии, в виде различных оппозитов. В современном политическом и социально направленном дискурсе наблюдается значительный рост неологизмов с префиксом анти (anti). Динамика неологизации, «фундаментального и универсального свойства языковой системы, находящейся в непрерывном развитии и изменении» [7, с. 91], обеспечивается не только новыми корневыми словами – существенный вклад в этот процесс вносит префиксация, которая является одним из актуальных способов обогащения лексического фонда языка. Префикс в этом контексте является объектом стратегического использования – стратегического в том смысле, что в медийном дискурсе реализуется политическая борьба мнений [1].

Anti- относится к разряду продуктивных префиксов и может выражать, согласно Ж. Дюбуа и Р. Лагану, предшествование (l'antériorité – antéposé), местоположение «перед ч.-л.» (avant – antichambre) или «против», «в борьбе против ч.-л» (contre – antigel) [9]. Понятийный потенциал композитов с префиксом анти- может быть обобщен в виде идеи о противоположности тому понятию, которое выражено «базовым», или корневым существительным или прилагательным. Таким образом, выразив в обобщенном виде семантику элемента анти, Дюбуа и Лаган обосновали самостоятельное значение элемента анти, вне его морфологической характеристики и вывели, тем самым, проблему на семантико-синтаксический уровень1.

Однако не все виды дискурсов реализуют с помощью форманта анти идею конфликта. Так, в военном лексиконе отмечено ряд терминов, семантика которых достаточно прозрачна и где префикс имеет значение «против» того явления, которое выражено основным словом: антидоты, антикоррозийная защита, антиобледенительная система, антиракета. Более того, в этом лексиконе существуют синонимы: антиракета – противоракета. Использование военной терминологии в медиапространстве не требует, как правило, дополнительных комментариев, ни объяснения нюансов значения. Одна из главных особенностей военного лексикона состоит в том, чтобы быть быстро «прочитываемым» (anti-missile, antisatellite, des missiles antiaériens, les capacités anti-accès»). Поэтому дискуссионность вплоть до конфликта мнений не характерна для военного лексикона.

Политический дискурс, напротив, отличает борьба мнений, острая дискуссия, столкновение разных, часто диаметрально противоположных точек зрения. Использование префикса анти в политическом лексиконе позволяет расширять его терминологическое поле за счет неологизмов, которые прочитываются как концепт «против». В политическом дискурсе достаточно прочное место занимают негативные оценки и комментарии – весь тот комплекс лексических средств, который можно обозначить как «язык вражды»: la contestation anti-Assad, «l’alliance militaire islamique antiterroriste» [12, p. 6]; «des provocations antitsziganes, antisémites» [12, p. 26]; «des violences anti-institutionnelles» [10, p. 4];. «la lutte antipédophilie» [13, p. 11]; «un farouche militantisme antinucléaire» [14, p. 10]; «Les dispositifs de lutte anti-radicalisation» [13, p. 2]; «certains brandissaient l’argument de l’anti-compétitivité tandis que d’autres dénonçaient le non-respect du secret des affaires» [11, p. 12], des manifestations anti-gouvernement, antimondialisation.

Термин (antimondialisation) – результат лексической деривации: префикс anti- квалифицирует корень mondialisation и образует единый лексический композит, в котором наличие или отсутствие тире указывает на степень слияния двух частей. Префикс anti- имеет два основных значения: 1) антонимическое значение, которое выражается перифразой «противоположность чего-либо» (антигерой); 2) адверсативное значение «против означенного понятия» (крем против морщин). Именно это второе значение проявлено в термине antimondialisation, усиливая полемический подтекст этого неологизма.

Префикс anti- становится своего рода идеологемой в современном языке СМИ, одной из тех единиц, приемлемых в определенном дискурсе, получивших способность к активному использованию в медийной сфере, не требующих метадискурсивных комментариев [8, p. 133]. В качестве идеологемы – слова или синтагмы, имеющей когнитивное содержание, – анти возможно использовать как концепт, что обнаруживается в таких заголовках газеты Le Monde, как «Davos: les «anti» rejouent Seatle» [12, p. 134]. «Анти», в данном контексте, – это активные (а подчас и агрессивные) противники глобализации. Префикс обозначает в данном случае не отвлеченную идею «против», а категорию людей, часть общества, вступившего в жесткий конфликт с правительством. Термин антиглобализация, имеющий значение квалификации политического движения, превратился довольно быстро в категорию квази-имен собственных, и мы наблюдаем переход от категории «обозначение-описание» к «деноминации» («et l'on passe de la désignation-description à la dénomination» [8, p. 134].

Антагонизм мнений, острая полемика, характерные для медиадискурса, не всегда обеспечивают достаточно точно понимание употребляемой лексики. Так, введение в общественный дискурс концепта antispécisme потребовало от редакторов достаточно подробное объяснение корневого слова – spéscisme: «Qu’est-ce que l’antispécisme? C’est l’idée selon laquelle la distinction entre les animaux et les hommes équivaudrait à une forme de racisme... A force de répéter que l’humain n’est rien d’autre qu’un singe, on finit par le traiter comme un bête, ce dont personne ne veut. Naturellement, l’humain est un animal mais il est aussi autre chose: doté d’un esprit libre et responsable. En prétendant que les animaux sont des personnes, on ne les élève pas, mais on diminue et ridiculise le statut de personne – ce qui est probablement le but, avec toutes ses conséquences barbares» [10, p. 14]. Этот пример показывает, что общественная дискуссия, борьба мнений требует включение в речевую практику неологизмов, значение и смысл которых необходимо специально объяснять, но объяснения выявляют полемический настрой авторов.

Рассмотрение префиксоидов в качестве семантических элементов позволяет выйти за рамки морфологической категоризации, подчиняющейся в значительной мере диахроническому анализу. На уровне синхронии префиксы представляют интерес не только в плане «свободы» морфологической сочетаемости, но, главным образом, семантического содержания. Тем самым, возможно, на наш взгляд, объединить семантику приставки анти в виде определенного мотива или концепта, так как в семиотическом и семантическом плане мотив «…уподобляется слову (и шире – знаку)», пишет И. В. Силантьев [6, с. 112]. Мотив-концепт анти, который означает некое несходство с общепринятым пониманием общественных явлений, характеризует современный медиатекст с его методологическим плюрализмом.

«Конфликтная» лексика, образованная с помощью форманта анти, выражает личное мнение, оценку, оценочное суждение. Значение коренного слова, в целом, понятно – префикс анти не только означает нечто противоположное тому, что всем понятно, но и позволяет вносить в общественную полемику бесконечное количество личных мнений, вступая в диалог с обществом.

Примечания

1Слово уровень не имеет здесь специального терминологического значения, а употребляется как синоним разряда, категории и подобного.

Библиографический список

1. Афинская З. Н. Регионализм: взаимодействие и конфликты // Жизнь языка в культуре и социуме – 6. Материалы международной научной конференции. – М., 2017. – С. 321–322.
2. Афинская З. Н. Семантика префиксов в когнитивном аспекте // Серия «Когнитивные исследования языка». Выпуск ХХ1Х Когниция и коммуникация в лингвистических исследованиях. – ИЯ РАН, Тамб. Гос. Ун-т им. Г. Р. Державина. – Тамбов, 2017. – С. 207–211.
3. Бурдье П. Социология политики. – М, 1993.
4. Добросклонская Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ. – М., 2008.
5. Рождественский Ю. В. Принципы современной риторики. – М., 2003.
6. Силантьев И. В. Поэтика мотива. – М., 2004.
7. Сложеникина Ю. В. Терминологическая вариативность: семантика, форма, функции. Изд.2-е, испр. – М., ЛКИ, 2010.
8. Aubussier Jul. La dilution du discours antimondialisation dans les articles de presse // Mots. Les langages de politique. N. 98. – Lyon, 2012. – Р. 130–134.
9. Dubois J., Lagane R. Comment apprendre le vocabulaire? 2. – Paris, Librairie Larousse, 1975. 
10. Le Figaro, mardi 12 avril 2016.
11. La Croix, mardi 12avril 2016.
12. Le Monde diplomatique, avril 2016. 
13. Le Parisien, 12 avril 2016.