Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- К вопросу о распределении гендерных ролей в домашнем труде

Л. Ю. Анисимова Кандидат исторических наук, доцент,

Сибирский федеральный университет,

г. Красноярск, Россия

В настоящее время в мировой историографии, по мнению М. Кукарцевой, происходит «беспрецедентная экспансия феминистской и гендерной истории» [5, с. 18].

Проблематике асимметричного распределения гендерных ролей в семье посвящены многочисленные феминистские исследования, труды зарубежных социологов и экономистов. В рамках зарубежных социологических исследований осуществляется разработка типологий распределения гендерных ролей в семье. В России, как известно, гендерология находится в процессе становления и институционализации. Гендерные исследования носят полидисциплинарный характер. Следует отметить, что «проблемы домашнего труда довольно долго имели статус маргинальной темы для социологов» [1].

В 2000-е годы внимание зарубежных исследователей обращается к проблеме гендерного разделения домашнего труда с учетом кросс-национального контекста. Зарубежные ученые провели эмпирические исследования изменений гендерно–ролевых отношений и гендерного неравенства в странах Балтии и Восточной / Западной Германии [8]. В рамках теоретического подхода «гендерный уклад» (гендерный уклад как общая рамка, гендерная культура и гендерная система) Б. Пфау-Эффингер объяснил кросс-национальные различия социальных практик женщин (и мужчин) в западноевропейских странах, в том числе и в России [6, с. 30]. Так, например, на протяжении нескольких десятилетий послевоенной истории в развитых странах Европы и США доминировала модель семьи «мужчина-кормилец / женщина-домохозяйка», подчеркивалась важность сохранения традиционной семейной структуры. Согласно данным исследования Б. Пфау-Эффингер, до 1960-х гг. «в Западной Германии не было активных действий с целью реализации женщинами возможности остаться дома и заниматься детьми независимо от кормильца семьи или вхождения в рынок труда» [6, с. 30]. При этом ученый обращает внимание на то, что в 1950-е гг. лишь половина женщин нанимались на работу, к концу 70-х гг. выросла доля женщин с неполным рабочим днем, затем рост замедлился.

В российском обществе гендерное разделение труда имеет свою специфику в силу сложности исторического и культурного влияния на гендерные практики. Например, в послевоенный период трудовая занятость занимала центральное место и считалась «обязанностью всех граждан». С одной стороны, материнство и воспитание детей были объявлены высшим предназначением женщины, а с другой, женщина должна была работать полный рабочий день на благо государства. При этом никто не отменял традиционную роль женщины, она по-прежнему сохраняла бремя бытовых обязанностей и уход за ребенком [9, с. 30]. Ряд зарубежных исследователей считают, что в основе советских гендерных стереотипов лежало эссенциалистское понимание идентичности, унаследованное от дореволюционного периода, несмотря на оптимистическую веру в социальную инженерию, которая официально признавала социалистический проект, официальную риторику о равных возможностях и полное участие женщин в рабочей силе [11]. Ученые пришли к выводу, что советские идеалы равенства полов были в большей степени частью постсоветского культурного контекста.

Внимание зарубежных исследователей направлено на изучение влияния исторических, политических и социально-культурных контекстов на отношение к семейным ролям мужчин и женщин.

В рамках сравнительного и макро-институционального подходов Т. Ма исследовала, в какой степени макро-структурные элементы влияют на отношение людей к гендерному разделению домашнего труда на микроуровне [9]. Для компаративного анализа было выбрано четыре страны (США, ФРГ, России и Японии), которые представляют отличительные социальные, политические и экономические системы, имеют совершенно разный исторический опыт и, следовательно, могут представлять значительное социальное, политическое и культурное разнообразие.

Исторически сложилось, что степень гендерного неравенства растет по мере развития общества и гендерное разделение труда различается в разных странах. Зарубежные исследователи  обращали внимание на то, что мужчины являлись бенефициарами («выгодополучателями») гендерной иерархической системы, склонны проявлять традиционные взгляды и, как правило, менее подвержены эгалитарному разделению труда [9, с. 32].

Объем домашнего труда, выполняемый мужчинами и женщинами, является примером дифференциации гендерных ролей в семье. Многочисленные эмпирические исследования 70–80-х гг.  ХХ в. доказывали, что в большинстве семей, как в России, так в западных странах, сохранялось традиционное распределение бытовых обязанностей; домашний труд оставался преимущественно женским, независимо от того, вовлечена ли женщина в рынок труда или нет [1, с. 25]. Однако, согласно анализу литературы, проведенного Т.Ма, в США в период 1960–1990 гг. мужчины тратили вдвое больше часов на работу по дому, в то время как женщины сократили эту работу почти вдвое. Например, в 1965 году американские женщины тратили около 30 часов, выполняя неоплачиваемую работу по дому, в 1975 г. количество часов сократилось примерно до 24 часов, в 1985 г. – до 20 часов и 1995 г. – до 17,5 часа. По мнению исследователя, снижение количества часов на выполнение домашней работы у женщин произошло, в основном, за счет увеличения доли женщин, входящих в состав рабочей силы; повышения возраста вступления в брак; отложенного рождения первого ребенка на более поздний возраст; сокращения числа детей в семье [9, с. 29].

Для японского общества, например, всегда было характерно четкое гендерное распределение труда: мужчина – кормилец семьи, проводил более 60 часов на работе, женщина уделяла все свое время дому. Сегодня японские мужчины тратят на помощь по дому только 59 минут в день – это самый низкий показатель среди развитых стран (Франция – 136 минут, Германия – 164 минуты, Италия – 103 минуты, Великобритания – 150 минут, Швеция – 177 минут, средний показатель по ОЭСР – 131 минута) [2]. В Европе, в США и Японии из двух работающих супругов женщины расходуют больше времени на неоплачиваемый труд, в частности, воспитание детей и ведение домашнего хозяйства. В среднем женщины посвящают в два раза больше времени работе по хозяйству и в четыре раза больше – заботе о детях, чем мужчины. В странах ОЭСР (Организация Европейского Экономического Сотрудничества) женщины ежедневно тратят примерно на 2½ часа больше на неоплачиваемый труд (включая работу по заботе о других), чем мужчины, независимо от состояния трудовой занятости своих супругов [3, с. 10]. В качестве определяющих факторов распространенности модели «двойной нагрузки» Ю. С. Задворнова называет следующие:

• профессиональный труд женщин – важный ресурс социально-экономического развития страны;
• профессиональная занятость обоих супругов – залог благополучия семьи;
• устойчивость в массовом сознании традиционных представлений о мужском и женском предназначении, «двойная занятость» женщины соответствует представлению о равноправии полов;
• государственная гендерная политика не в полной мере подкрепляет идеологию равноправия полов социальными технологиями достижения гендерного равенства [4, с. 156].

Спад экономической активности, безработица, существенное понижение реальной заработной платы содействовали переходу к модели семьи «двух кормильцев/двух домохозяев» (работа по дому и наемный труд, основанный на неполном рабочем дне для матерей и отцов в равной мере разделенных между мужчиной и женщиной (как главами домохозяйства) [6, с. 30].

В 1990-е гг. в период экономического кризиса гендерные режимы стран Центральной и Восточной Европы были первыми, кто бросил вызов модели семьи «мужчина-кормилец», поощряя женщин работать вне дома [8, с. 59]. Эта модель корректировалась с целью экономической безопасности семьи. Примером может служить и сложная экономическая ситуация в России в 90-е гг. ХХ в. (деиндустриализация, постепенный отказ государства от своей монопольной власти над экономической и социальной жизнью, социальная напряженность, низкая рождаемость, большой процент разводов), что определенным образом повлияло на изменение гендерных отношений и привело к возврату модели семьи «мужчина-кормилец». Однако, при глубоком кризисе рынка труда, по мнению Б. Пфау-Эффингер, уход женщин в домашнее хозяйство, неполный рабочий день матерей не считался социально приемлемым решением [6, с. 30].

В.Эйнхорн в книге «Золушка идет на рынок» охарактеризовала возвращение к модели семьи «мужчина-кормилец/«женщина-домохозяйка», как «retraditionalization» (ре-традиционализм) (т. е. поощрение гендерного равенства в публичной сфере, но сохранение традиционных гендерных ролей в частной сфере), а эгалитаризм как «ложный» и «традиционный» [7, с. 45]. К авторам ре-традиционализма зарубежные исследователи (Баклей 1997, Гал и Клигман 2000, Джанерт 2000) относят реструктуризацию экономической системы, безработицу, социальную нестабильность. Как предсказывала В. Эйнхорн, возвращение к модели «мужчина–кормилец»/«женщина–домохозяйка» может отрицательным образом отразиться на снижении уровня женской занятости и привести к более консервативным гендерным установкам [7, с. 45].

Аквиле Мошиджунати и Анка Хёне пришли к выводу, что социалистическое наследие не является определяющим фактором, формирующим гендерно-ролевые отношения (например, в проведенном исследовании восточные немцы выразили наиболее эгалитарные отношения, литовцы – традиционное). Зарубежные исследователи подвергают сомнению общее предположение, что различия между гендерно-ролевыми отношениями в Восточной и Западной Германии зависят от исторического опыта различных политических режимов. Гендерная асимметрия в разделении домашнего труда выше в тех странах, где оба супруга имеют равный доступ к власти и материальным ресурсам, чем в тех, где женщины более зависимы [9, с. 29]. Так, например, в США и в России женщины имеют относительно равный доступ к социальным и материальным ресурсам, а в Японии и Западной Германии гендерные отношения являются более традиционными [9, с. 29].

По мнению зарубежных исследователей, увеличение занятости женщин ставит под сомнение гендерное разделение труда по уходу за детьми. Хотя можно было бы ожидать, что увеличение трудовой занятости матерей приведет к более равномураспределению родительских обязанностей между матерями и отцами, однако уход за детьми остается по-прежнему обязанностью женщины [10, с. 29]. Последние исследования показывают, что большинство семей ориентированы на эгалитарную модель отношений. Современные мужчины активно вовлекаются в практики отцовства. Существенный вклад женщин в экономическое благосостояние семьи являлся важным фактором, определяющим, как снижение власти мужа над женой, так и изменения в разделении домашнего труда между супругами. Однако занятость женщин вне дома слабо влияла на увеличение времени, затрачиваемого мужчиной на работу по дому. Связь между гендерно-ролевыми отношениями и гендерном неравенством в трудовой занятости была неустойчивой.

Таким образом, гендерное разделение домашнего труда зависит от национального контекста и разница в гендерном разрыве в пределах одного национального контекста отражает сложность институционального влияния на гендерные установки мужчин и женщин.

Библиографический список

1. Барсукова С. Ю., Радаев В. В. Принципы распределения труда между супругами современной городской семье // Экономическая социология. – 2001. – Том 2. – № 2. – С. 23–65.
2. Варламова М. А. Семейная политика в Японии. // Демоскоп Weekly. – 2014. – № 589–590.
3. Женщины, труд и экономика. Макроэкономические выгоды гендерного равенства. Международный Валютный Фонд, 2013. URL: https://www.imf.org/external/russian/pubs/ft/sdn/2013/sdn1310r.pdf (дата обращения: 15.02.2016).
4. Задворнова Ю. С. Трансформация моделей распределения гендерных ролей в современной провинциальной российской семье. Дис. на соиск.учен. степ. канд. соц. наук: 22.00.04. – Нижний Новгород, 2016. –191 с.
5. Иггерс Г., Ван Э. Глобальная история современной историографии. – М. : Канон +: РООИ «Реабилитация», 2012. – 432 с.
6. Пфау-Эффингер Б. Опыт кросс-национального анализа гендерного уклада // Социологические исследования. – 2000. – №11. – С. 30.
7. Einhorn.В. Cinderella Goes To Market. Gender and Women’s Movements in East Central Europe. Verso. London – New-York, 1993. – p. 45.
8. Motiejūnaitė А., Höhne А. 2008. Gender-Role Attitudes and Female Employment in East/West Germany and the Baltic Countries. Stockholm University. Available at:www.diva-portal.org/smash/.../FULLTEXT01.p
9. Ma Tianyue. A Comparative Look at Attitudes toward Gender and Division of Household Labor in Russia, Japan, Germany and the United States. Journal of the Washington Institute of China Studies, Summer. – 2010. – Vol. 5. – No. 1. – Р. 30.
10. Oláh, Livia Sz., Richter R., and Kotowska Irena E. The New Roles of Men and Women and Implications for Families and Societies. A project funded by European Union's Seventh Framework Programme under grant agreement no. 320116// Families and Societies. Working Paper Series 11. – 2014. – Р. 29.
11. White, A. Gender Roles in Contemporary Russia: Attitudes and Expectations among Women Students. Europe -Asia Studies. – May 2005. – Vol. 57. – No. 3. – Pp. 429–455.