Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- ОСНОВНЫЕ ЭКОЛОГО-ЭТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРИМИТИВНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ

Б. А. Дорошин, кандидат исторических наук,

доцент кафедры философии

Пензенского государственного технологического университета,

г. Пенза, Россия

Термин «ментальность» был предложен Р Эмерсоном, рассматривавшим метафизическое значение души как первоисточника ценностей и истин. Элементы примитивной ментальности, не дав точного определения самому этому понятию, выделил Э. Дюркгейм, отнёсший их к архаическому этапу общества и противопоставивший  примитивные народы развитым [7, с. 76].

В широкий научный оборот понятие ментальности было введено л. Леви-Брюлем при исследовании коллективных представлений т. н. примитивных народов обретя популярность благодаря его работе 1929 г. «La mentalite primitive», известной в русском переводе как «Первобытное мышление». Подчёркивая несоизмеримость такового у аборигенов Австралии и Африки с рациональным мышлением, свойственным для европейцев, он характеризовал соответствующий первому из них тип ментальности – примитивный как дологический, а соответствующий второму – как логический [4, с. 26].

Однако с учётом последующих достижений в исследованиях ментальности и сознания вообще однозначность этой дихотомии оказалась перед необходимостью пересмотра. Его возможность была намечена самим же Л. Леви-Брюлем, не исключавшим, что между примитивной и цивилизованной ментальностями возможны переходы, а мистический опыт полагавшего значительнейшим, но не единственным в жизнедеятельности первобытного человека. Подход, сформулированный  Л. Штернбергом, дал возможность отграничить собственно мистический опыт как некий поток сведений о «посюстороннем», источниками которых выступают   магия, сны, видения, игра, присутствие мертвых [7, с. 76–77] от тех выводов, которые выглядят как странные ассоциации идей, как отождествление объекта с его изображением и т.п., являющихся на деле результатами постепенно совершавшихся ментальных преобразований, долгого процесса выработки идей, как общего, так и, в частности, религиозного характера. Иначе говоря, примитивная ментальность не сводится к дологическому  и включает как иррациональное, так и рациональное, поскольку в сложном процессе функционирования психики её носителя, имеют место как составляющие, опирающиеся на рацио, так и бессознательные, слагающие мощнейший пласт автоматического мышления, не свидетельствуя, однако, что интеллектуальный аппарат примитивного человека принципиально отличен от нашего [8, с. 233–234].  

Данная оговорка согласуется с пониманием феномена примитивной ментальности, которое выдвинул  Э. Кассирер. Согласно ему, таковая отличается от современной не особой логикой, а своим восприятием природы – ни теоретическим, ни прагматическим, ни симпатическим, т.к. в синкретичном опыте примитивного человека вещи нераздельны друг с другом, в связи с чем у него гораздо сильнее чувство единства с природой, от которой он себя не обособляет и не приписывает себе в ней уникального положения [7, с. 77].

Особенности и условия генезиса и функционирования такой ментальности с глубоким пониманием раскрыты представителем её африканских носителей, одним из теоретиков негритюда Л. Сенгором.

1) Поддержание глубинного единства с природой на уровне постоянной эмоционально-интуитивной связи и сопереживания  с её составляющими при относительной самостоятельности на уровне практической жизнедеятельности. «Африканский негр, будь то крестьянин, рыбак, охотник или пастух, живет на лоне природы, вне земли и в то же время с ней, вступая в доверительные отношения с деревьями, животными и всеми элементами…» [Цит. По: 3, с. 86; 125].

2) Подчинение суточным и сезонным ритмам.

3) Открытость всех органов чувств и постоянная готовность к восприятию природных импульсов и глубинных волн. 

4) Отсутствие субъект-объектной дихотомии («экрана») при восприятии природы.

)5) Функционирование сознания индивида как чистого сенсорного поля, осуществляющего познание, как бы устремляясь  по волнам, порождаемым «другим».

6) Приоритет телесно-чувственного и эмоционального над рациональным.

7) Восприятие эмоции  как восхождения сознания к высшему состоянию мудрости».

8) Детерминированность всех культурных ценностей, религии, социальных структур, искусства и языка эмоциональным, а не рациональным отношением к миру.

9) Доминирование интуиции, сопереживания, ритмики и образности.

10) Фундированность реального мира субреальным магическим, который одушевлен управляющими Вселенной невидимыми силами, гармонично связанными друг с другом и видимыми явлениями.

11) Усмотрение за конкретными предметами космических сил, мыслимых одушевляющими реальный мир, наделяющими  его цветом и ритмом, жизнью и чувством [3, с. 86; 125; 130–131].

Важнейшей из экологически значимых особенностей примитивной ментальности, раскрытых выше применительно к такой многочисленной и своеобразной общности её носителей, как негроидное аборигенное население Африки, представляется недихотомированность человека и окружающего мира, в силу которой первый  не отделяет себя от объекта: будь то дерево или камень, другой человек или животное, явления любой иной феномен, принадлежащий к природе или   обществу. Такой субъект  не держит объект на расстоянии и не подвергает его анализу. Ему свойственно, получив впечатление, взять живой объект в ладони, подобно слепцу, совершенно не стремясь при этом его зафиксировать или тем более убить. Он более склонен повращать его в чутких пальцах во все стороны, ощупать  его, ощутить в полной мере [3, с. 125].

Рассматривая сущность идентичности ранних форм духовного опыта человечества  в разных частях света, С. И. Жимбеева отметила, что в сибирских петроглифах отражена идея единства человека с природой [5, с. 16] – по сути, та же, что характерна для примитивной ментальности африканских негров. Данное единство выражается в природе взаимосопряжённости, транслирующей свой опыт через развитую систему предписаний «Не навреди!». Природоцентричность этики понимания природы взаимосопряжённости и взаимодействия с ней обусловлена тем, что резонирование мыслей и действий человека в пространстве космоса), обратная связь которого  сказывается  в изменении жизненных сил, как природы, так и самого человека, подчас вызывает экологические проблемы. Экоэтический подтекст отношений человека с природой выходит за локально-прагматические рамки, будучи устремлённым в пределе к такой грандиознейшей задаче, как гармонизация космоединства. Наличие столь масштабного, хотя и не столь явно выраженного, по крайней мере на её примитивной стадии, функционального аспекта экологической этики может быть осмыслено через архаическое понимание природы и души как единого узла жизненности [5, с. 18], раскрывающемся в своих более развитых формах до понимания индивидуальной души как сопричастной душе мировой, а человека – как малого космоса, взаимообразного космосу как иному человеку [6, с. 13]. В данном контексте – распространения отношения к природе на весь универсум, примечательна отражающая характерную для примитивных воззрений славян  идею антропокосмического единства человека и среды его обитания [1, с. 96–97] гипотеза о этимологии теонима восточнославянской богини плодородия и судьбы  «Мокошь» – mokos как инверсии слова «космос» [2, с. 36].

Антропокосмичность экологического аспекта сложившихся  в рамках примитивной ментальности архаических  культов как наиболее устойчивой для многих регионов мира базовой рефлексивной формы традиционного сознания и опыта постижения взаимосогласия с природой, необходимого для реализации человеком  своих интересов в физической Вселенной, проявляется в их рамках посредством обретения этого взаимосогласия через постижение им собственной психической Вселенной. Формы и методы такого нахождения общего языка с природой относятся прежде всего к шаманизму, предшедствовавшим ему фетишизму, анимизму и тотемизму, а также во многом развившими общую природную основу «языка духов» североазиатских, малайских и индонезийских практик индо-тибетскому тантризму и классической традиции китайской духовности [5, с. 14, 17, 7].  

Данная преемственность, выступающая лишь одним из аспектов более общего по своим масштабам воспреемства показавшей современному человеку нить глубинных взаимосвязей, наработанных осознанным практическим опытом «языческой» формы культуры и конгломерата  более сложных в силу продолжительности их эволюции духовных течений Востока, основывающихся на принципе тотальности бытия, идеях всеобщей связи и взаимозависимости, представляется особенно значимой в контексте поиска разрешения проблем экологического кризиса, понимаемого как мировоззренческий кризис европейской культуры [5, с. 14].  

В свете же идеи о том, что на подлинное сотрудничество с природой человек может выйти, лишь преодолев и поныне во многом транслируемый гуманитарным знанием отрыв духа, проявляющегося в форме культуры, от природы, воспринимаемой как наиболее близкое людям и в то же время многоплановое  выражение материи, особенно значимыми представляются два взаимосвязанных эколого-этических аспекта примитивной ментальности: 1) единство человека и природы; 2) раскрывающая глубинный материально-духовный аспект этого единства взаимосопряжённость физической Вселенной и психической Вселенной человека.

Библиографический список

1. Антипов М. А. К проблеме экологического бессознательного // История, языки и культуры славянских народов: от истоков к грядущему : материалы II международной научно-практической конференции 1–2 ноября 2013. года. – Прага : Vědecko vydatelské centrum  «Sociosféra-CZ», 2013. – С. 95–97.
2. Антипов М. А. Судьба в мировоззрении древних славян // История, языки и культуры славянских народов: от истоков к грядущему : материалы Международной научно-практической конференции, 25–26 ноября 2012 года. – Пенза – Колин – Белосток : Научно-издательский центр «Социосфера», 2012. – С. 33–36.
3. Гуревич П. С. Культурология : учеб. пособие. – М. : Издательство «Омега-Л», 2012. – 427 с.
4. Думнова Э. М. «Менталитет» и «ментальность» как категории социальной философии // Известия Саратовского университета. Новая серия. – 2013. – Т. 13. Сер. Философия. Психология. Педагогика. Вып. 1. – С. 25–29.  
5. Жимбеева С. И. Природные основания традиционных воззрений: сущность их идентичности в разных частях света // Европейский журнал социальных наук. – 2011. – № 5. – С. 7–19.
6. Космос и душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы) / общ. ред. П. П. Гайденко, В. В. Петров. – М. : Прогресс-Традиция, 2005. – 880 с.
7. Косов А. В. Ментальность как мировоззренческая система и компонента мифосознания // Методология и история психологии. – 2007. – Том 2. Выпуск 3. – С. 75–90.
8. Островский А. Б. Проблема первобытного мышления в трудах Л. Я. Штернберга // Лев Штернберг — гражданин, ученый, педагог. К 150-летию со дня рождения / под ред. Е.А. Резвана. – СПб. : МАЭ РАН, 2012. – С. 232–240.