Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- К вопросу о формировании эмоционального интеллекта как глобального «иммунитета» от распространения идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде

Т. Н. Тодорова, Кандидат исторических наук, доцент,

Московский политехнический университет,

г. Москва, Россия

Когда мир находится в состоянии рывка к новым уровням технологического развития, возникает необходимость обратить внимание на такие «матрицы» в сознании социума, которые могут снизить подобные темпы. К факторам, не способствующим качественному переходу к позитивному уровню развития, можно отнести «социальные программы», связанные с обще переживаемыми эмоциями страха, гнева, печали, тоски и довольно прочно закреплёнными в виде коллективного опыта, т. е. культуры, который через воспитание и обучение транслируется в поколениях. Глобальное содержание в таких программах допускает наличие состояния отсутствия безопасности на глубинном уровне сознания как для отдельно взятого человека, так и для обществ. Традиционно эти явления принято обозначать как терроризм и экстремизм. Опираясь на исторический опыт развития предыдущих двухсот лет можно видеть именно такое структурное укоренение подобных эмоций, которые позволили через образовательные системы клонировать явление терроризма и экстремизма посредством представителей молодого поколения (т. к. именно данный демографический сектор играет весьма значительную роль в подготовке и осуществлении подобных действий).

Если обратить взгляд через призму линейного видения развития, то российское общество активно столкнулось с проблемой террористических проявлений в XIX веке. Плеяда исторически известных террористов направляла всю свою молодую энергию против императора или представителей правительственных кругов того времени. Среди них были имена Александра Ульянова, Софьи Перовской, Андрея Желябова, Веры Засулич и многие другие представителей молодежи. Что же о них пишут сегодня Интернет-источники, которые являются, чуть ли не основной информационной средой для наших юных граждан? Читаем в Викепедии: «Засулич Вера Ивановна – деятель российского и международного движения, народница, террористка, писательница», была членом «террористической фракции Народной Воли», которые «рассчитывали подтолкнуть политические изменения убийством императора Александра II…» [2], а дальше перечислены имена народовольцев, которые мы не сумеем забыть, т. к. практически в каждом городе есть улицы имени Перовской, Желябова и т. п. В честь них поставлены памятники, созданы фильмы, им посвящаются научные труды, стихи… Романтический шлейф времени превратил их образы из террористов в легенды патриотичной «золотой молодежи» того периода.

Обратим внимание на то, что акты террора оказывали двойное действие на социум. Если проследить за реакцией властных структур на подобные явления, то алгоритм весьма предсказуем. Со стороны государства – усиление политического контроля и профилактические мероприятия, а со стороны общества – определенное понимание и сочувствие, если не в отечестве, то за рубежом, на уровне личности – целый спектр комплексов. Но каковыми бы не были действия, важно то, что уже в обществе зафиксировалась подобная формула, а по эффекту эргономики информация рождает информацию, что постепенно и формируется в социальную философию агрессивной защиты.

В ХХ веке явление волна террористических актов значительно уменьшилась на внутреннем круге развития, особенно в послевоенный период второй половины ХХ века. Несмотря на довольно часто проходившие процессы реформирования в системе советского образования (ввод или отмена платного образования, изменение количества лет обучения, трансформация предметов и дисциплин) взять оружие и отправиться в обком или райком комсомола, чтобы «выстрелами в упор» обратить внимание к социальным проблемам, не приходило в голову молодому гражданину. Коллективное обсуждение, прорабатывание спорных вопросов на собраниях и прочие варианты донесения своей позиции были привычной формой социального самовыражения. Говоря современным языком, образовательные структуры могли формировать позитивный эмоциональный интеллект, т.е. способность вырабатывать для себя мотивированность и целеустремленность, не давая ошибкам сдерживать или разрушать выбранную стратегию. Добавим к этому воспитание сопереживания и взаимопомощи, и коэффициент агрессии значительно снижается, а «вирус беспомощности», вызывающий терроризм, переходит в фоновый режим.

С конца ХХ века новая волна терроризма в молодежной среде на территории России обозначилась после разрушения политической системы. И вновь всплывает знакомая реакция и «раздвоенное отношение» к терроризму и экстремизму: усиление давления мер противостояния со стороны государства и социума. Правда, нынешние младотерраристы изменили выбор объектов. Если раньше в поле экстремистского зрения были физические лица, представлявшую иерархию власти, то сейчас - обычные люди, смерть которых не сможет ни изменить политического строя, ни повлечь отмены нормативных актов, ни содействовать смене «топ-менеджеров» власти. Сегодняшние террористы лишь увеличивают ком страданий и способствуют затягиванию петли антитеррора со стороны силовых структур. Это в свою очередь опять закрепляет в эмоциональный фундамент гнев и страх, которые транслируются в сознание общества как «матрица агрессивной защиты».

Именно в связи с высокой социальной значимостью роли эмоционального интеллекта возросло количество публикаций и исследований, посвящённых изучению причин, составу, характера и форм идеологии экстремизма и терраризма. Мы обратим внимание на некоторые условия, позволившие «взращиванию» подобного явления в социальной реальности.

Прежде всего, обозначим такую цепочку как «агрессия – экстремизм – терроризм». Латентным экстремизмом как склонностью к особым мерам в решении любых проблем сегодня заражены многие. Современные условия развития таковы, что практически каждый гражданин стремиться решить даже бытовые вопросы «активным» способом – агрессией. Находиться в посеянном стрессе и форс-мажоре – обычное состояние человека новой реальности. Агрессия и конфликтность, как говорят, уже в «крови». Отражение состояния латентного экстремизма легко прослеживается в лексике, обогащенной такими фразами и словами как «коррупция», «мщение», «боль и страдание», «боевики», «взрывы и катастрофы» и т.п. Сегодня даже любящие родители могут позволить использовать в воспитании такой элемент угроз, как «я тебя убью» или «убил(а) бы… (за поведение, испорченную технику и т. п.). Все это является замечательной средой «взращивания экстремистов», перешедших в стадию практиков – т.е. террористов. И нет разницы, каким становится терроризм по форме проявления – «религиозным», «националистическим», «глобальным» – суть не в названии – общество не имеет на данный момент профилактических механизмов по предотвращению подобного явления. Безусловно, что в таких условиях интеллект юношества является «легким ресурсом» для «топки» в «печи агрессии».

Какие механизмы были предложены для выработки социального иммунитета против выше описанных явлений за последние двести лет?

Одним из действенных механизмов профилактики считались «культурные» фильтры: образование и искусство. Могут ли они продолжать быть лекарством для реального времени? Обратим внимание на предложение массового искусства: фильмы – только о боевых операциях, «ментовских» разборках, полицейских участках, глобальных битвах, фантастических схватках, суть, которой одна – грубая агрессия и непременное убийство других. Интернет-игры: тот же репертуар. Массовые медиа – системы наперебой предлагают материал, суть которого – все обман, убеждение, что только силой можно чего-то добиться. А главное «достижение» – приоритет негативных эмоций на уровне физического существования. А что предлагает «классическое искусство» – архитектура, музыка, хореография для трансформации негативных приоритетов?

Архитектура сегодня наполнила наши города однообразными торговыми центрами, «коробками» новых градо-парков, многоэтажными безликими сооружениями, в пространстве которых у человека «высокие» идеи и настроения не возникают априори. Современная живопись и скульптура остается загадкой для обывателя, а воспетые шедевры классического Возрождения вновь возвращают к теме агрессии и убийств, начиная с портретов жертв насилия библейского периода («Св. Себастьян, «Голгофа») до восхищения убийцами («Юдифь»). Нас окружают шедевры монументальной скульптуры, запечатлевшие все тех же полководцев с оружием или без оружия, но суть одна – поклонение агрессии как средству возмездия или победы. Даже знаменитая скульптура Е. В. Вучетича «Родина-Мать зовет» в Волгограде зафиксировала страдания и патриотический гнев, где эмоциональная составляющая с позиций «Мать» и «Родина» трансформируются через образ меча в некий двойственный результат, и нарушает равновесие восприятия.

Состояние «уничтожить» буквально «проросло» в социальные ценности. Так, к примеру, многие рекламные «ходы» известных компаний построены на слогане уничтожения чего-то или кого-то (засоров, пятен, морщин, насекомых...). Если учесть то, что реклама уже стала частью субкультуры молодежи, то у молодых людей программа «очистить корзину» или «удалить» является уже базовым режимом.

Естественно, что подобные образы не могут не «зеркалиться» в тех, кто наблюдает, изучает и сопереживает с произведениями искусства. Напомним, что цель любого продукта творчества – дистанционное содружество с тем, кто видит, слушает, исполняет и как главный апогей – испытание катарсиса (очищение) и эмоциональное обновление. Получается, что находясь в условиях формирования творческого поля, человек постоянно воспринимает и впитывает эмоции завуалированной агрессивности, а затем транслирует их в жизни, т. е. происходит процесс воспитания компетенции экстремизма, дремлющего до востребования.

В обществе, проявляющем заботу о своем «долгожительстве» всегда в особом фокусе внимания находится вопрос обучения и воспитания. От того, что вкладывается в эти понятия и формируется вся структура и жизнедеятельность социального продукта под названием «образование». В Законе об образовании Российской Федерации на данном этапе развития российского общества отражено нормативное закрепление образования как ценности. В первой главе закона обращается внимание на то, что образование есть «единый целенаправленный процесс воспитания и обучения, являющийся общественно значимым благом и осуществляемый в интересах человека, семьи, общества и государства» [1]. Под общественным благом можно подразумевать укрепление эмоционального интеллекта личности. Что же предлагает система образования в качестве профилактического средства для обучения и воспитания эмоционального интеллекта подрастающего поколения граждан? Конечно оно, образование, как и положено, в такое время, находятся в стадии модернизации. Реформирование всей системы образования в России – возможно, назревшая историческая необходимость. Но что именно предлагается сегодня для иммунитета асоциального? Изменилась ли информационная составляющая того, что формируется как понятие общественно значимое благо?

В педагогической среде актуализировано внимание к интерактивным педагогическим технологиям (интернет-обучение, дистанционное и электронные методики, веб-уроки, конференции и т. п.). На них возлагаются, как на панацею, надежды по улучшению качества получаемых образовательных услуг и усовершенствование учебного процесса. Но так ли это? Может ли массовый переход в образовании на дистанционные формы обучения выявить настроение обучающегося, его индивидуальную реакцию, мотивировать на коллективное сопереживание и умение контактировать и общаться, т. е. через практику обучения приобрести навыки эмоционального интеллекта? Можно ли через дистанционное обучение помочь скорректировать поведенческую линию молодого человека и вовремя его скорректировать на «вечное и доброе»? Возможно, на такой исход можно надеяться при условии «интернетизирования» всей России, включая отдаленные поселения и кочевья. Но пока тенденции обратные – молодых людей очень легко созвать на флеш-мобы, но практически весьма сложно удержать в осознанном состоянии больше часа в публичном аудиторном пространстве, концентрированном на обмене информацией (знаниями). Безусловно, не последнюю роль играет заметное снижение качества преподавания, т. к. ориентир на «предоставление услуг» в образовании приводит к переходу на товарно-денежные и рыночные платформам. Преподаватель и обучающийся - таковы по закону основные фигуранты сделки и при этом ответственность сторон фиксируется учреждением (посредником), нанявшим осуществлять услуги. К тому же добавим, что присутствует некое противоречие в том, что поставщики и потребители данных услуг практически не заинтересованы друг в друге. Как следствие – снижение заинтересованности в сотворчестве Учителя/Педагога/Преподавателя/; усиление формальных алгоритмов демонстрирования презентаций тем или параграфов учебников, «работа под фонограмму» как бы сказали в шоу-бизнесе.

Однако пути к изменению ситуации всегда есть. Еще Аристотель писал, что единение интересов общности интересов различной породы характеризуют нацию [3]. Потому и один из важных путей исцеления общности от терроризма и экстремизма – переформатировать матрицу межличностных отношений к семье, искусству, образованию. Вернуть возможность человеку находиться в семье не пару часов между работой или учебой; восстановить право родителей заниматься своими детьми не между отчетами и проектами по « остаточному принципу»; отдать лидерство проявления ценнейших качеств (признательность, сопереживание, мужество) не в битвах за деньги и питание, а в условиях радости сотворчества и общения. Безусловно, для получения таких результатов необходимы кардинальные изменения в философии культуры и образования, которые при поддержке государства, изменят отношение к информационному фундаменту, определяя статус ценностей изобилия, развивающих иммунитет, который и позволит обществу не реагировать на вирусы агрессии и террора.

Но пока мы видим, что созданная модель подавления и отлучения человека от человека действует. Как следствие продолжает действовать и схема наказаний/штрафов, усиления бюрократического, а сейчас очевидно и электронно-цифрового контроля. Результат подобных действий продолжит укреплять глубинные программы изначального недоверия и страха; двойного стандарта (для своих и для чужих); формализации и бюрократизации всех слоев и структур в управлении социума. И мы вновь будем свидетелями и участниками процесса увеличения апатии, дистанцирования между людьми, т.е. проявления действия тех самых «чипов», разъедающих нас и превращающих в социальных мутантов, создающих системы образования, обучения, воспитания и клонирования себе подобных.

Если и в дальнейшем суть технологического скачка модернизации образовательных услуг завершиться лишь фактом трансформации современного образовательного учреждения в некий бастион, который огораживает от реальности и фильтрует молодое поколение и создает отдельный «занавес» в отдельно взятой образовательной организации, то о воспитании толерантного и открытого для общения человека, любящего других и любимого как личность, общество сможет только рассуждать как об очередной «утопии». Сработает философский принцип связи формы и содержания, и социум пополниться «упакованными» штампами страха, беспокойства и агрессии гражданами, «зашитых» в информацию об общественном благе через интерактивные педагогические технологии обучения, готовых выстроить «безопасные бастиончики» счастливой жизни за очередной границей, проходной и надзирателями.

Библиографический список

1.Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ (ред. от 27.12.2017) « Об образовании в Российской Федерации» (электронный ресурс- http://zakonobobrazovanii.ru/glava-1/statya-2)

2. Википедиа (электронный ресурс/ https://ru.wiripedia)

3. Аристотель. Сочинения: Т.4- М: Мысль, 1983.-210 с.