Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- О социально-утопическом элементе в поэзии А. С. Пушкина и Тао Юань-мина (на материале стихотворения «Деревня» и поэмы «Персиковый источник»)

К-03.29.21
VII международная научно-практическая конференция
Развитие личности: психологические основы и социальные условия
29.03-30.03.2021

О социально-утопическом элементе в поэзии А. С. Пушкина и Тао Юань-мина (на материале стихотворения «Деревня» и поэмы «Персиковый источник»)

Р. Ф. Бекметов, доктор филологических наук, доцент,

Чжоу Лэй, магистрант второго года обучения,

Казанский (Приволжский) федеральный университет,

г. Казань, Республика Татарстан, Россия

 
Утопия – неотъемлемая часть сознания человека, который не может принять настоящее и потому создает образ «правильного» будущего, его проект, модель, картину. Социальная утопия – не только следствие индивидуальной фантазии («грез») субъекта философской рефлексии, но и событие литературно-художественной жизни. Попробуем в этом убедиться, взяв на краткое рассмотрение два шедевра мировой лирики: стихотворение А.С. Пушкина «Деревня» и поэму Тао Юань-мина «Персиковый источник».

И А. С. Пушкин, и Тао Юань-мин полагали, что мир утопии, то есть мир света, добра, гармонии и красоты, реализуется в условиях внутренней и внешней свободы человека. Для них это – непререкаемая истина. Однако пути движения к желанной свободе не совпадали.  

В «Деревне» ранний А. С. Пушкин размышлял о возможности общественного счастья. С этой точки зрения характерна композиция стихотворения, на это в пушкиноведческих штудиях уже обращалось внимание. Текст состоит из двух содержательных частей, представляющих, по сути, отдельные жанрово-стилевые модификации.

В первой части лирический герой изображает природу, в ее описании хорошо просматриваются традиции идиллического дискурса. Жизнь человека здесь вписана в ритмы природного существования. Поэт воссоздает атмосферу тишины, покоя, умиротворенности по контрасту – после шума яркой, празднично-пустой столичной суеты. Их атрибутом являются локусы «темного сада с его прохладой и цветами», луга с «душистыми скирдами» (заметим, какими тонкими «мазками» передаются обонятельные ощущения), двух озер, на одном из которых плывет лодка, зеленого («влажного») берега с пасущимися стадами. Эти атрибуты для поэта – залог «величавой» уединенности, без которой невозможен творческий труд. Труд творческого сознания нуждается в условиях, благодаря которым только и могут прорастать в душе человека зерна благостного глубокомыслия.

Вторая часть, начинающаяся с противительного союза «но», демонстрирует несоответствие этой идиллии миру социальных отношений. Поэт не видит продолжения «природного» в «общественном». Тут силен пафос гражданской активности в древнеримском республиканском духе. Она соединяет волю разоблачения изнанки мира с утверждением пути, который ведет к подлинному счастью. Счастье же трактуется в качестве всеобщего равновесия (достаток не может принадлежать «избранной» части общества, его узкой и замкнутой прослойке, поскольку права естественны, они даны Природой по факту человеческого рождения). Мир социальной гармонии, по А. С. Пушкину, – слепок Природы, а себя, художника, он воспринимает как Голос правды. Правда не молчит, глядя на то, как нарушаются извечные установления. В итоге, причина Зла в обществе – человек, а образец Истины – Природа. Утопия, тем самым, имеет «природную» окраску, она подражательна, изобретенность, сконструированность, сделанность ей чужда, если не считать того, что дорога к ней прокладывается усилиями человека, импульсами его напряжения и мужества.

Задача поэта – увещевать правителей, без тени сомнения и страха открывать им глаза на происходящее. А. С. Пушкин утверждает, что свобода есть ответ на волю просвещенного монарха, который способен прислушиваться к глашатаям «грозного дара» («Увижу ль, о друзья! Народ неугнетенный / И Рабство, падшее по манию царя…») и деятельно отзываться на гражданский призыв. В этой формуле взаимоотношений заложен ясно прочитываемый восточный смысл: мудрый властитель и придворный поэт, в витиеватой манере, через славословие и высокопарные намеки настаивающий на ценности и первостепенном значении гуманных действий.

Тао Юань-мин – древний китайский лирик. Для него, как и для А. С. Пушкина, «гений и злодейство – две вещи несовместные». Он так же полагал, что главная цель поэта – смягчать нравы современной ему жизни, показывая власть имущим верный нравственный вектор, чтобы преодолеть разительные контрасты общественной системы. В то же время Тао Юань-мин, в отличие от А. С. Пушкина, осознавал определенную ограниченность подобного подхода. Утопия, по его мнению, воплощается во вполне реальные формы, если люди, не найдя сил для лучшего устроения в режиме легальных просьб, покинут государство с его ложью и злом и создадут собственным трудом и взаимовыручкой на далекой, никем еще не заселенной территории маленькую патриархальную обитель, живущую по законам природосообразности и человеколюбия.

Сюжет поэмы Тао Юань-мина «Персиковый источник» как раз связан с образом «экологического поселения», оторванного от неправедной государственной жизни и затерянного в горах, вдали от людских взоров.

Рыбак из Улина, плывя на лодке по речной протоке, случайно нашел в зарослях персиковых деревьев, у подножия горы, потаенный вход, земляное отверстие. Войдя в него, он стал свидетелем волшебной, сказочной картины: перед ним расстилалось равнина с крохотными, аккуратно сколоченными домиками, живописными озерами, грядками зеленых овощей, рисовыми и бамбуковыми полосами; доносился лай собак, слышался крик петухов. Увиденным рыбак был приятно поражен. Однако удивлению его не было предела, когда он обнаружил живущих на этой загадочной местности людей. Это были дети, бегающие по песочнице, седоволосые старики, ощущавшие почет и уважение окружающих, женщины и мужчины, для которых работа – удовольствие, а не наказание. Кругом царили порядок, справедливость, неиссякаемое великодушие. Рыбак был принят по всем ритуалам гостеприимства: его досыта накормили, дали кувшин с прохладным игристым вином, уложили спать на мягкие перины. В процессе разговора выяснилось, что люди эти как бы выпали из исторического времени: они не знали, что происходит за границами их уютного и обжитого мирка. Новый край был заселен ими давно, когда, боясь жестоких притеснений ханьского императора, они вынужденно покинули родину в поисках счастья. Оставляя обитель, рыбак дал обещание, что никому не расскажет об увиденном и услышанном. Тем не менее, свое слово он не сдержал: сообщив по возвращении властям о «персиковом источнике», рыбак повел военный отряд к нему, ориентирами служили знаки, который улинец предусмотрительно оставил по берегам протоки. Но ничего не вышло: чудесная тайна осталась нераскрытой, нераспознанной, что, согласно Тао Юань-мину, является строжайшей необходимостью в бинарных оппозициях («Чистоту и злобу вместе / роднику питать опасно. / Мир открылся лишь на время, / но теперь пора исчезнуть…», пер. Р. Ф. Бекметова).

Подведем итоги.

А. С. Пушкин и Тао Юань-мин – поэты, принадлежащие разным национальным мирам и культурным эпохам. Вместе с тем в их литературных произведениях имеются схожие темы. Одна из них связана с социально-утопическими представлениями. А. С. Пушкин и Тао Юань-мин полагали, что мир будущего реализуем в условиях свободы человека, внутренней и внешней. Однако пути движения к этой свободе у них не совпадали. Для А. С. Пушкина свобода была возможна благодаря воле монарха, образованного и воспитанного, альтруистичного и хорошо понимающего назначение власти. Тао Юань-мин был склонен думать, что свобода осуществляется в ситуации ухода из активной общественной жизни в обитель скромного тихого счастья (в чем-то «обломовского», если проводить условные параллели с русской классической культурой); император как воплощенный механизм государственной власти – не помощник в этом трудном и важном деле. Конечно, материал двух сочинений, написанных в различных жанровых формах, не может быть репрезентативным. Нужно учитывать, с одной стороны, то обстоятельство, что взгляды А. С. Пушкина в объеме всего творчества носили более сложный и многомерный характер; взглядам свойственно эволюционировать, их носитель – не статичная величина. С другой стороны, модель идиллического топоса у Тао Юань-мина отмечена явным даосским влиянием, философия даосизма подчеркивала приоритет естественности и аполитизма, простоты и оторванности от всего «культурного», «цивилизованного». Вместе с тем и точечный материал нуждается в сравнительном и сопоставительном осмыслении как «эпизод» литературной истории.   

Библиографический список

1. Пушкин А.С. Сочинения: в 3 томах. – Т. I. – М.: Художественная литература, 1985. – 735 с.

2. Тао Юань-мин. Персиковый источник // Эйдлин Л.З. Тао Юань-мин и его стихотворения. – М.: Наука, 1967. – С. 127–130.

Полный архив сборников научных конференций и журналов.

Уважаемые авторы! Кроме избранных статей в разделе "Избранные публикации" Вы можете ознакомиться с полным архивом публикаций в формате PDF за предыдущие годы.

Перейти к архиву

Издательские услуги

Научно-издательский центр «Социосфера» приглашает к сотрудничеству всех желающих подготовить и издать книги и брошюры любого вида

Издать книгу

Издательские услуги

СРОЧНОЕ ИЗДАНИЕ МОНОГРАФИЙ И ДРУГИХ КНИГ ОТ 1 ЭКЗЕМПЛЯРА

Расcчитать примерную стоимость

Издательские услуги

Издать книгу - несложно!

Издать книгу в Чехии