Каталог статей из сборников научных конференций и научных журналов- Хтоническая культура как фактор коррекции духовно-психологических оснований экологической проблемы

Б. А. Дорошин Кандидат исторических наук, доцент,

Пензенский государственный технологический университет,

г. Пенза, Россия

Одной из важнейших глобальных проблем современности является экологическая, выступающая, с точки зрения концепции А. Тойнби, серьёзнейшим историческим «вызовам» мировой цивилизации, который обусловлен комплексом антропогенных и природных факторов и представляет угрозу не только существованию человеческого общества, но и жизни на Земле в целом. Условием адекватного «ответа» на него является изменение менталитета людей, понимаемого как система качественных и количественных социально-психологических особенностей индивидуального или коллективного субъекта, возникшая на основе генотипа под влиянием природной и социальной среды, а также в результате его собственного творчества; как совокупность особенностей бессознательного и сознательного пластов духовного мира [2, с. 176, 166–167].

Фундаментальным пластом духовной культуры субъекта и его квинтэссенции – менталитета является обширный и разнообразный конгломерат мифоархетипических составляющих коллективного бессознательного, развёртывающихся в динамичной системе образов, определённой французским социологом Ж. Дюраном как имажинер, и представляемый им как некая первичная интерсубъективная реальность, определяющая процесс конструирования совокупности атрибутов не только воспринимаемых феноменов, но и самого воспринимающего субъекта [5, с. 26–28]. 

В свете данного подхода представляется актуальной концепция немецкого этнолога Л. Фробениуса, согласно которой по господствующему у них типу культуры, мыслимой как своеобразный организм с особым строем души, народы подразделяются на теллурические и хтонические. Если для первых в большей степени характерны культурные практики и феномены, ориентированные «вверх», то вторым свойственна устремлённость таковых «вглубь», а также «приземлённая» ориентация на ширину.

Теллурические культуры, соотносимые главным образом с Западом, основаны на чувстве далёкого, динамичности, идеях личности и свободы; хтонические – на «пещерном чувстве», неподвижности, идее фатальной непреодолимой судьбы [1; 3]. В силу этих особенностей первый из двух этих типов культуры обусловил на Западе интенсивный, связанный с индивидуалистической рациональной субъектностью, прогресс в научно-технической, экономической и других сферах жизнедеятельности людей, с одной стороны, обеспечивший им высокое качество жизни, а с другой – предопределивший формирование угрожающих не только этому качеству, но и самой жизни глобальных проблем. Данная издержка обусловленного теллурической культурой прогресса представляется сопряжённой с её бессознательным мифоархетипическим базисом, позволяющим соотнести её с прометеевской культурой из типологии другого немецкого исследователя – В. Шубарта.

Полагая, что «Из духа земли вырастает душа народа» этот мыслитель констатировал обусловленность архетипического базиса всякого национального характера и типа личности природно-климатическими условиями – «чарами пространства»,  трансформирующимися в сознании подверженного их влиянию населения в местных богов [10, с. 14–15]. Так формируются равнинные и горные типы, соответствующие хтоническим и теллурическим культурам Л. Фробениуса. Доминирующий тип Запада, строй души которого предопределила «Расколотая, тесная, разъединенная Европа» [10, с. 30] – горный, для которого, в силу обособленности и многообразия элементов соответствующего ландшафта характерны самостоятельность наряду с эгоизмом и оригинальничаньем.

Константные ландшафтнообусловленные архетипы периодически сочетаются в духовной жизни народов с переменными, определяющими специфику отдельных периодов исторического времени, эоническими архетипами. Согласно построенной на них мистико-историософской хронологии В. Шубарта, с конца средневековья и вплоть до последних десятилетий индустриальной эпохи Запад подвержен влиянию архетипа, детерминирующего формирование героического человека – носителя прометеевской культуры [10, с. 10–15].

Данный социально-исторический тип личности проявляет отчётливую устремлённость «вверх», откуда «злыми, враждебными глазами смотрит вниз, на землю» [10, с. 11], видя в мире хаос, который старается покорить, упорядочить по своему разумению, чтобы господствовать над ним для удовлетворения своих потребностей [10, с. 10, 52, 56].

Таким образом, прометеевская и теллурическая культуры обнаруживают типологическое сходство в том аспекте, что субъект первой ориентирован идентично субъекту второй, поскольку в его мотивациях также явственно проступает покорительско-потребительский вектор. Яркий пример такового – теллурический «град на холме», перспектива воздвижения которого над простором новых земель вдохновляла североамериканских колонистов к покорению вновь открытого континента, ставший по завершении этого  «героического действа», сопровождавшегося массовым истреблением коренного населения [3] и применением рабского труда, символом неоколониальной экспансии США, устремлённой в пределе к созданию Pax Americana – «нового мирового порядка» под их гегемонией.

Наряду с устремлённостью «вверх» и вертикальным иерархическим разделением сущего теллурическую и прометеевскую культуры объединяет центральное положение в их бессознательных основаниях архетипа Героя. При этом в мифоархетипической структуре данных культур противоположный героизированному субъекту объект его покорительской активности (а в случае вышеприведённой описанной В. Шубартом коллизии – это весь мир) демонизируется и в нём усматривается образ врага [5, с. 61, 32–34]. Разумеется, по отношению к природе данная агрессивная составляющая в наибольшей степени усугубляет эффект общей потребительско-покорительской мотивации усиливших друг друга в ареале посттрадиционного Запада теллурической и прометеевской культур, зачастую сопровождаясь не просто деструктивными, но катастрофическими экологическими последствиями.

Другое сходство теллурической и прометеевской культур Запада – тяготение их субъектов к индивидуалистической атомизации. Применительно к первой это объясняется кристаллизацией в ландшафтнообусловленном архетипе, относящимся к горам, качеств обособленности и своеобразия отдельных вершин, а также пролегающих между ними долин. Для второй аналогичная особенность её архетипа, как и вся его сущность, необъяснимы в силу трансцендентных истоков эонических архетипов которые В. Шубарт полагал средствами божественного влияния на историю [10, с. 15, 9]. Однако с чем бы это ни было связано, человек культуры западного типа утрачивает чувство антропокосмической целостности, воспринимает себя уже не пребывающей в единстве с ней «точкой прохождения вечных сил», а как «осколок бреннный» но при этом «видит себя в центре Вселенной» и «не себя соотносит с миром, а мир с собой» [10, с. 49]. Эти характеристики в достаточной мере наглядно и полно выражают сущность антропоцентризма, который, по оценке В. Н. Сагатовского, является «мировоззренческим, ценностным основанием деятельности «антропогенного фактора», обусловившим через его посредство чреватые планетарной катастрофой глобальные проблемы современности [9], в т. ч. Экологическую, заключающуюся в уже происходящем широкомасштабном и самоубийственном разрушении людьми среды их жизнеобеспечения – биосферы.

Перспективы коррекции деструктивных и рискогенных аспектов западной культуры  в рамках некоторых подходов связываются с влиянием на неё культуры Востока, т. е. с гармонизацией теллурической культуры хтонической, что представляется возможным при условии оптимизации на основе принципов многополярности и демократии процесса глобализации. На XXII Всемирным философском конгрессе «Переосмысливая философию сегодня», проходившем в Сеуле 30 июля – 5 августа 2008 г, американский философ К. Кьянг Чоу, охарактеризовав природу не только как «наш дом», но и как «источник мудрости», призвал учиться у неё подобно Лао-цзы, «Опираясь на восточную идею тотальности бытия, постигая сущность и взаимосвязь вещей, для того, чтобы научиться мыслить ответственно» [8].

Коррелирующая с принципом недуальности идея всеобщей связи и взаимозависимости, определяется, как и хтоническая культура в целом, функционированием бессознательного в режиме мистического ноктюрна [5, с. 36, 61–63], сопричастном, но отнюдь не соразмерном и далеко не равнозначном мистике и мистицизму как таковым – феноменам значительно более объёмным и многообразным как по своей парадигматике, так  и по социокультурной топике. Вышеуказанная идея сопряжена также с  архаическими представлениями о сакральности бытия [4], служившими и способными в адаптированном относительно актуальных реалий виде служить мировоззренчески-аксиологическим основанием экологической этики. Знаменательно, что содержащий данную идею в числе парадигмальных даосизм имеет фундаментальное значение для Китая, где в традиционной культуре отсутствует жёсткое разграничение живой и неживой природы, а население обладает развитым экологическим сознанием, взаимообусловленным с гармоническим сосуществованием цивилизации и естественной среды её жизнедеятельности. Свойственное даосизму недуальное понимание соотношения материи и духа, а также обусловленное им рассмотрение мироздания как имеющей единый источник происхождения первосущности, единой первичной субстанции, из которой все возникает и в которую все уходит, подчиняющейся действию единых закономерностей [6, с. 21–22], несут в себе наследие первобытного хтонизма, в рамках которого всё сущее воспринималось производным от земли и единосущным с нею в её духовно-физическом синкретизме, на основании чего природа в масштабе Вселенной антропокосмически мыслилась как архетипическая Мать-Земля [7, с. 22, 57; 4, с. 29–30]. Китайскому даосизму типологически близки конституированные тем же бессознательно-имагинативным базисом и принципом недуальности возникшие в Индии адвайта-ведантизм и буддизм [5, с. 36]. Характерно, что последний из них наряду с даосизмом   сопрягается в рамках актуального философско-антропологического дискурса с принципом коэволюции человека и природы [6, с. 21]. 

В данном контексте видится закономерным, что на Сеульском всемирном конгрессе философов 2008 г. именно представители азиатско-тихоокеанского региона уделили большое внимание проблеме экологии, причём их риторика аппелировала к хтоническому символизму, проявляющемуся в названии космической alma mater человечества – «Земля». Индийский философ Л. Радхи выдвинул идею энвайронментального холизма как основополагающего принципа экологической этики. Согласно ему, каждый живой организм представляет собой часть «большой семьи, которая поддерживается матерью-Землею». Этика Земли была в центре внимания и участников конгресса, делегированных Японией [8].  

Таким образом, к значимым духовно-психологическим основаниям экологической проблемы можно отнести совокупность особенностей культуры и менталитета, характерных для обществ западного типа. В рамках концепции Л. Фробениуса её сущность  определяется как теллурическая культура, а произведённый здесь краткий сравнительный анализ свидетельствует о значительной аналогии с ней прометеевской культуры из типологии В. Шубарта, что обусловлено идентичностью важнейших аспектов их архетипического базиса и позволяет оценивать последнюю из них как исторически конкретный эквивалент первой. В процессе коррекции деструктивных и рискогенных аспектов культуры этих взаимно изоморфных типов, проявившемся на уровне тенденции в рамках диалога цивилизаций и обмена достижениями между Западом и Востоком в условиях глобализации, большое значение имеет преимущественно восточная по своей локализации хтоническая культура.

Это, в свою очередь, обусловливает возможность реализации в данном процессе артикулировавшейся целым рядом мыслителей всемирно-исторической миссии России. Относящаяся к хтоническому Востоку по доминирующему типу культуры, она в то же время, сопричастна и теллурическому Западу через общее с ним культурное наследие христианства и античности [5, с. 61; 10, с. 33–34, 46, 61]. К тому же её обширные пространства играли особую, а согласно некоторым теориям – основополагающую  роль в этнокультурогенезе индоевропейской, а также какой-либо ещё более ранней и шире распространившей своё присутствие и влияние общности (ностратической, бореальной), явившихся субстратными для огромного числа последующих народов и цивилизаций. Это позволяет считать Россию не только цивилизационным пограничьем и «мостом», но и с давних времён существовавшим в различных форматах и под разными наименованиями центром, в глубинном пласте культурно-исторической архаики которого, возможно, сокрыта загадка общих корней и гармоничного единства, послуживших началом позднейшего антиномичного разнообразия.

Не исключено, что изыскание, реконструкция, переосмысление и ревитализация предположительно имеющих общечеловеческую значимость реликтов гипотетически бытовавшей когда-то на её территории примордиальной духовности явятся предпосылкой консенсуса и конвергенции менталитетов, культур и цивилизаций различного типа, а также антропокосмической гармонизации экологического и других аспектов человеко-мирных отношений.    

Библиографический список

1. Белик А. А. Культурология: Антропологические теории культур. – М. : РГГУ, 1999 // Библиотека Гумер. Гуманитарные науки. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Belik/_02.php (дата обращения: 14.10.2014).  
2. Губанов Н. И., Губанов Н. Н. Роль менталитета в преодолении антропогенных кризисов // Историческая психология и социология истории. – 2013. – Т. 6, № 1. – С. 166–180.
3. Гулевич В. Крещёные глобализмом // Международная жизнь. URL: http://interaffairs.ru/read.php?item=7999 (дата обращения: 13.10.2014).
4. Дорошин Б. А. Ризоморфные и дендроморфные аспекты некоторых персонификаций сакрализированного бытия в мифологиях Евразии // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Периодическое научное издание. – Пенза : Изд-во Пенз. гос. технол. ун-та., 2014. – № 04(20). – С. 26–31. Серия: социально-гуманитарные науки.
5. Дугин А. Г. Логос и мифос. Социология глубин. — М. : Академический Проект; Трикста, 2010.— 364 с.
6. Кутоманов С. А. Ноосферно-экологический императив в социоприродной целостности: философско-антропологический аспект. Дисс. … канд. Филос. Наук. – Белгород, 2005. – 154 с.
7. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян/Сост. А. А. Тахо-Годи; общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. — М. : Мысль, 1996. — 975 с.
8. Мантатов В. В.  Глобализация, устойчивое развитие и общество будущего (По материалам XXII Всемирного философского конгресса) // Век глобализации. – 2009. – № 1 // Соционауки. URL: http://www.socionauki.ru/journal/files/vg/2009_1/ustoichivoe_razvitie.pdf (дата обращения: 16.10.2014).
9. Сагатовский В. Н. Мой враг антропоцентризм // Официальный сайт В. Н. Сагатовского. URL: http://vasagatovskij.narod.ru/12.html  (дата обращения:12.09.2014).
10. Шубарт В. Европа и душа Востока. – М. : «Русская идея», 2000. – 443 с.